Пассажиры…
…первые пассажиры, среди которых должна была быть и Кэри.
- О да, милая, конечно, ты полетишь, но позже… этот перегон небезопасен, - она заговорила сама с собой, осознав, что еще немного и вспыхнет от молчания, от ненависти. - Я не хочу тобой рисковать…
Сволочь.
Лживая вежливая сволочь.
А Кэри верила ему… просила, и когда возражал, то с возражениями соглашаясь, отступала.
Надо успокоиться. От газеты остались клочки, которые кружились в воздухе, падали на ковер, покрывая его бело-черным типографским снегом.
- Мне очень с тобой повезло… - она бросила взгляд в зеркало и раздраженно отвернулась, чтобы не видеть себя такой, встрепанной, злой, застывшей на грани обращения.
Предатель.
Он ничего ей не обещал, но…
…не плакать, пусть и на глаза наворачиваются слезы.
Бумагу в камин и…
- Леди, - дворецкий отвлек, и голос его заставил Кэри очнуться. - Вас спрашивает леди Грай. Мне сказать, что вам нездоровиться?
- Отнюдь, - Кэри вскинула голову и улыбнулась. - Со мной все хорошо… замечательно просто. Проводите леди Грай в южную гостиную. Я скоро приду.
Она не будет плакать.
И страдать тоже не станет. Если он выбрал Лэрдис, то… в конце концов, они ведь друзья и только? Встав перед зеркалом, Кэри медленно - руки вдруг сделались неподъемными - вытаскивала из волос шпильки. Прическа все одно растрепалась, а распущенные волосы ей идут…
…Брокк говорил.
Надо забыть обо всем, что он говорил.
И слезы прогнать. Не хватало еще плакать из-за такого пустяка.
Смириться. Если он выбрал Лэрдис, то… то пускай. Кэри не будет его останавливать. Она научится жить сама по себе или… она ведь свободна.
И как-нибудь сумеет свободой распорядиться.
- Ах, дорогая! - Грай поднялась навстречу и, приобняв Кэри, коснулась губами щеки. - Я так рада тебя видеть!
- И я рада, - солгала Кэри.
Видеть не хотелось никого.
А хотелось взять фарфоровое блюдце, белое, с золотой каймой, с виноградной лозой на донце, и швырнуть в стену… и следом отправить второе… третье… пока стена не треснет. Или посуда не закончится. Но Кэри точно знала: в этом доме посуды хватит не на одну истерику.
- Мне так жать! - Грай всплеснула руками. - Я прочитала и сразу поспешила к тебе!
Она за прошедший год совершенно не изменилась.
Округлое личико, яркие глаза и яркое же, пожалуй, чересчур яркое для столь раннего часа, платье. Но Грай к лицу глазет темно-вишневого колера, отделанный широким блондом. Модная шляпка с опущенными полями, больше напоминающая ведерко, завязана пышным бантом. И Грай раздраженно бант терзает, лишая шляпку красоты.
- Это ужасно! Ужасно! - голос ее звенит, заполняя пустоту гостиной и вызывая приступ мигрени. - В кои-то веки я согласна с матушкой…