Вот она, засветка глаз в действии! Мы с Пулей чуть в стороне, в каких-то несчастных пяти-семи метрах, практически на открытом месте. А нас никто не замечает. Не адаптировалось еще у противника зрение к темноте, в отличие от нас. Рассусоливать некогда. С кем «духи» собираются расправиться, разберемся после. А враг — вот он, с оружием в руках!
В унисон ударили короткими очередями наши автоматы. На такой дистанции спасения нет. Буквально секунда, и вот на земле уже остывают, разбросав руки, три фигуры. Погаснув, разлетелись в стороны фонари. Застыв на месте, остался стоять только один, руки которого пусты. Резко рванувшись в его направлении, сбил с ног подсечкой и развернулся в сторону ворот, не упуская упавшего из виду. Димка, прикрывая спину, взял на прицел дверь и единственное выходящее на эту сторону окно домишки.
За забором глухо щелкнул замок открывающейся двери. Внутренне подобрался, приготовившись встретить врага. На улице хлестко жахнула СВД, послышались шум падающего тела и приближающееся хлюпанье грязи под ногами двоих бегущих, которое тут же прекратилось.
— Мокрый! — послышался из-за приоткрытой калитки приглушенный голос Сергея.
— Минус три, — негромко ответил я.
Дверка распахнулась, и в проеме показалась тень.
— Что тут у вас? — поинтересовался Гном, входя и задирая свободной рукой маску вверх. Следом за ним показался Олег.
— Три двухсотых, без контроля, — последовал мой доклад. — У тебя?
— Минус один, с гарантией. Что в доме?
— Не смотрели еще, — ответил Димка, продолжая контролировать обстановку.
— Где остальные? — задал я закономерный вопрос, тем временем проверяя пульс поверженных боевиков. Отстранившись, констатировал, — двести!
— Сейчас появятся вместе с барахлом. Нашумели, блин! Валить отсюда в темпе надо. А это кто? — обратил внимание Серега на еще два до сих пор лежащих тела.
— Пока не знаю. Мы с Пулей в дом. Посмотришь?
— Давай! — Гном взял на прицел оставшихся в живых, уже начинающих шевелиться. — Кошмар — улица!
— Есть! — кивнул тот, занимая позицию у калитки.
В здании лучи фонарей высветили только старушку, горестно присевшую возле открытого люка в полу, и смотрящую куда-то вниз. На нас она не обратила вообще никакого внимания. По ее морщинистому лицу катятся слезы, губы беззвучно шевелятся.
— Что случилось, мать? — задал вопрос Димка.
В ответ ни слова. Направив луч в погреб, успел разглядеть изорванные пулями тела двух совсем еще молодых российских бойцов.
— Кто их? — спросил я, хотя и так все ясно.
Женщина только махнула рукой в сторону улицы, продолжая сидеть в той же позе.