Варвара Дмитриевна вздохнула свободней. Пять минут назад, целуя сыну безжизненные руки, она решилась было сама ехать за Раисой. Правда, детей разлучили для их же пользы, но эта затея показалась ей вдруг бессмысленной и жестокой.
— Если хочешь, мой друг, поедем вместе к дяденьке Николаю Эварестовичу, — не удержалась она.
Но, к огромному ее облегчению, сын покачал головой.
Варвара Дмитриевна была совершенно уверена в том, что от нее Митя не стал бы таиться. И она упрекнула себя за малодушный порыв. Мальчик просто утомлен, а она вообразила себе какой-то Шекспиров сюжет. Митя не Ромео, Раиса не Юлия, ребяческая привязанность — не страсть. Мальчик устал, повторяла она про себя, это пройдет.
Иван Иванович был того же мнения. Происшествие дало ему повод рассказать за ужином несколько историй о своей кавалерийской молодости; в ту пору ни сам Иван Иванович, ни его сослуживцы не знали устали, не слыхивали таких слов, как «организм» или «утомление», а падали без чувств только уездные барышни, которых они похищали. Смеялся один Коля — из вежливости; Варвара Дмитриевна и девочки с тревогой наблюдали за Митей. Но он как будто совсем оправился, только был молчалив, и щеки странно побагровели.
Прошло две недели. Раиса не возвращалась, и никто о ней не вспоминал, кроме маленькой Кати. Митя засел за работу для «Рассвета» — он привез с собой из Петербурга толстую кипу педагогических журналов, чтобы составить обзор. Трескин полистал их и ужаснулся: ничего скучнее он никогда не читал. Чего стоил хотя бы «Подробный конспект преподавания первоначальной математики малолетним детям»! Но Митя работал, как машина: каждый вечер внимательно просматривал две-три книжки «Русского педагогического вестника» или «Журнала для воспитания» и каждое утро сочинял по рецензии.
Коля тоже принялся за дело. Кремпин через Митю заказал ему перевод «Рассказов из времен Меровингов» Тьерри. Первые главы уже появились в «Рассвете». Переводил Коля хорошо, но медленно — подолгу бился над каждой фразой и не начинал новой страницы, пока не отделает и не перепишет начисто предыдущую. После каждой страницы он подолгу отдыхал на диване и слушал, как в жаркой тишине кричат петухи на деревне и как ровно и скоро идет по бумаге перо в Митиной руке.
После обеда отправлялись в сад, а когда жара спадала — на берег Зуши. Коля не отходил от Веры. Они без конца горячо и серьезно толковали о смысле жизни, о настоящей любви и других важных вещах. Митя предпочитал беседовать с Катей. Ей шел девятый год. Угловатая и капризная, она очень огорчала Варвару Дмитриевну своенравными выходками, ни в грош не ставила отца и обожала брата.