— Это моя жена.
— Ты женат? — удивилась она и в тот же момент почувствовала, что ей не стоило задавать этот вопрос. Его лицо — такое близкое и в то же время чужое — долго стояло у нее перед глазами после того, как она услышала его ответ:
— Был женат. Но моя жена погибла два года назад. Во время пожара. Ее звали Полина.
— Продукты в холодильнике. Сообрази что-нибудь, я к обеду вернусь.
Он захлопнул дверь, она задвинула щеколду и прислонилась к стене. Прошедшая без сна ночь казалась теперь далекой и нереальной. Алена никак не могла избавиться от странного ощущения, которое с каждым днем было все настойчивее: как будто чья-то неведомая ей сильная воля с определенного момента повелевает ее Жизнью. И вот теперь — продукты в холодильнике, сообрази что-нибудь, я скоро… Черт возьми, что же происходит? Какие продукты, как она здесь оказалась и почему до сих пор… Но с другой стороны, новый побег был бы полной глупостью. Пойти ей все равно некуда, никакой гарантии того, что Максим наконец появится, у нее нет и быть не может… Сердце снова заныло при воспоминании о нем. Она даже и думать не хотела о том, что он, возможно, уехал в Египет и вернется не скоро, а может быть, никогда не вернется… Она не хотела об этом думать, но и воспротивиться этим мыслям не могла. Словно кадры ожившей кинохроники, перед глазами вставали моменты их первой встречи, его глаза — снова и снова. Его записка… Может быть — эта мысль уже давно жила в самой глубине ее подсознания, но она всеми силами не давала ей прорваться наружу, чувствуя, что прорыв может обернуться смертельным финалом, — может быть, он и думать о ней забыл, заставил себя забыть… «Мы всегда будем вместе» — вспоминала она его слова и не могла в них не верить. Ей хотелось верить, а все то, что было написано на бумаге, ей, наверное, просто приснилось…
Звуки кипящей в чайнике воды отвлекли ее от грустных размышлений. Улыбнувшись, она отправилась на кухню — готовить обед. Все это странно и необъяснимо, но тем не менее она должна была это сделать хотя бы из благодарности к человеку, который приютил ее в своем доме, причем сделал это совершенно бескорыстно.
Разрезая сочную морковь на узкие, длинные и ровные полоски, она вспоминала прошедшую ночь. Она напоминала ту ночь в поезде — только с точностью до наоборот. На этот раз она была в роли молчаливого слушателя, а Саша, словно забыв о ее присутствии, говорил. Рассказывал о том, как познакомился с Полиной, как они поженились, какая она была… «Как сильно он ее любил, — подумала Алена, — и… любит, до сих пор любит». Сердце сжималось от жалости, от бессилия помочь человеку — но, с другой стороны, она видела, что с каждой минутой ему становится как будто легче. Он оборвал свой рассказ внезапно, как будто оборвалась пленка, спрятанная где-то внутри, и снова стал прежним — колким, ироничным, насмешливым. Алена уже не обижалась на него за то, что он называет ее утопленницей, бесхвостой русалкой, улыбалась в ответ на его улыбку, чувствуя, что с этого момента они стали друг для друга чем-то большим, чем просто знакомые, и снова удивляясь тому, как такое могло случиться.