— Странно, что мы так долго живы! Что-то у ведьмариков явно не то происходит... — сказал Ул хмуро. — Вопли какие-то доносятся, стреляют редковато.
— А почему та, с трубкой, новый шар не пришлет? — спросила Насга.
— Она и этот-то едва удерживает! Небось сейчас у нее мозг как на костре выгорает! Только она под псиосом и ей по барабаниусу! — жалости в голосе у Ула не было ни малейшей.
Внезапно стена, к которой они сидели спиной, дрогнула и по ней прошла длинная трещина. От следующего удара вылетел большой кусок штукатурки и, кувыркаясь, запрыгал по полу, задевая нити. Нити лопались, источая зловоние. Запах
болотаусилился. Рину снова стали посещать прозрения вроде того, что Сашка ее не любит, Наста — классическая гадина, Ул наступил на ее шапку и так далее.
— Из соседнего пы-подъезда! Пробивают х-ход! — прошептал Макс и осторожно стал ворочать арбалетом, перенацеливая его на быстро образующийся пролом.
Ул тоже взял шнеппер и, положив его себе на колено, ждал. Его левая свободная от шнеппера рука поглаживала отполированную ручку саперки. Перезарядиться он не успеет, это уж точно.
Стена крошилась легко, как печенье. Хрущевки — особое пространство. Снаружи они довольно прочны, но изнутри сотворены наспех, с осознанием глубинного единства человеческой природы и того, что людям по большому счету нечего скрывать друг от друга. Кому интересно, как сосед Вася через три подъезда дергает в туалете шнурок, одновременно ухитряясь ругаться с женой? У всех жены, у всех шнурки, у всех настроения — все мы заперты в своем человечестве.
Еще два-три сильных удара — и сквозь стену пробился злой носик топора. Застрял и сердито зашевелился, кроша кирпич. В образовавшуюся брешь кто-то предупреждающе свистнул, а еще секунду спустя просунулось лицо в белом серебре бороды. Макс опустил арбалет.
— Это Ры-ры... не н-надо! Родион это! — крикнул он, перескакивая через слово, чтобы обмануть свое заикание.
Да, это был Родион. Щетина на его запавших щеках казалась седой. Рина не сразу поняла, что это налипшая штукатурка. Вот и загадка белой бороды!
Еще пара минут — и в стене образовался проход,
достаточный для того, чтобы выбраться. К Дане и
Насте пробиться было невозможно: мешали пульсирующие нити. Пришлось бросать доски из настила, чтобы образовать проход. Лопнувшие нити усилили болотную вонь, и Рина только чудом никого не покусала.
— Лезем по одному! — велел Родион. Выбравшись из пролома следом за Улом и Ярой, Рина обнаружила рядом с ногами Родиона еще одну пару ног. Ноги принадлежали худенькой девушке с не самыми добрыми глазами. К боковому карману ее куртки было пристегнуто матовое стеклышко на цепочке. Девушка поигрывала им, обкручивая вокруг пальца. Над ее верхней губой стояла точка родинки. «Здесь природа закончила свою работу, и вот точка — знак завершения!» — подумалось Рине.