Я утонула, ударилась головой. На самом деле никто меня не спас. Я лежу на отравленном отходами дне канала, и я мертва. То, что я переживаю тут, - это некие последние конвульсии моей бедной ауры перед тем, как она навсегда исчезнет в нирване.
Ослепляющая яркость охватила меня полностью. И в следующий момент, ужасно неожиданно, она взорвалась, сопровождаемая оглушительным треском. Потом весь мир утонул в полном мраке.
Когда я снова пришла в себя, я не могла ничего видеть. Зато чувствовала себя намного лучше. Казалось, что меня мелко порубили, разжевали и выплюнули. От головы до ног у меня все болело. Сильнее всего болела голова. Изнутри кто-то бил молотком мне по вискам. Возможно, даже заостренной киркой.
Тяжело вздыхая, я привела себя в чувство и одновременно попробовала выяснить, где я. И почему я лежала на твердом, как камень, полу.
Я лежала на камне, точно, как я и чувствовала. Кончики моих пальцев коснулись шероховатой брусчатки. Грязной брусчатки. Я лежу на собачьем помете? Точно, воняет ужасно!
Но это было не худшее. Я была голой! Даже без нижнего белья! Я сразу же попробовала позвать на помощь, но не издала ни звука.
— Что делать с девушкой, когда она проснется? — спросил тихий мужской голос.
— Она скоро должна прийти в себя.
— То же, что и с остальными, — прозвучал тихий ответ. Это был голос победителя!
— Позаботься о том, чтобы она оделась и пошла домой. Если она прибыла с нами, значит, у нее здесь где-то есть дом.
— Ты уверен? — спросил первый мужчина. — В конце концов, она этого не планировала.
И хотя он говорил это шепотом, было слышно, что он раздражен.
— У тебя есть другое предложение?
— Да, позаботься о ней сам. В конце концов, это ты взял с собой нежелательный груз!
— Мне нужно сейчас же идти, и ты знаешь. Уже сегодня ночью Тревисан нападет, и если я не остановлю его, тогда кто? Малипьеры прячутся с ядом и кинжалами на каждом углу!
— Ну, хорошо, тогда исчезни и делай то, что нельзя отложить, — сказал он уступив.
Шаги удалялись, и тогда я, наконец, увидела первое мерцание света, с лица сняли накидку. Точнее что-то вроде грубого мешка, который кто-то натянул на меня и тем самым закрыл мне зрение.
В слабом свете мерцающего фонаря я заметила над собой лицо, которое не вызывало особого доверия. По крайней мере, ему не помешало бы основательно побриться, чтобы избавиться от лохматой бороды. Оно принадлежало молодому парню, максимум двадцати лет, и по нему было явно видно, что он не собирался говорить со мной по-доброму.
Мои мысли разбежались. Меня похитили. Ввели наркотик. Раздели. И, вероятно, сделали со мной еще какие-то плохие вещи. Где полиция, когда она так срочно нужна?