Венеция, 2009 год.
Как обычно вечером мы ели в ресторане рядом с отелем. Мама считала, что во всей
Венеции не было пасты вкуснее этой. Лично мне ресторан нравится хотя бы потому, что он находился в зоне действия wi-fi отеля, и я могла лазить в интернете между горячей антипасто и главным блюдом.
— Знаешь, иногда ты могла бы проявить больший интерес, когда твой отец рассказывает про его работу, — сказала мама, когда папа после закуски вышел ненадолго позвонить. — Его профессия очень важна для него!
— Но я же показываю интерес, — утверждала я. — Я всегда слушаю!
— И при этом ты играешь в мобильном под столом.
— Это не мобильный, а iPad, — ответила я парализовано.
Мама права, я не считала рассказы папы о работе особенно захватывающими.
Вероятно, это зависело от того, что мне приходилось это слышать слишком часто.
Мой отец — чудесный человек и всемирно признанный ученый в его специальности. Но если десять вечеров подряд единственной темой разговора являются пыльные старые монеты, пришедшие в упадок глиняные сосуды и фрагменты фресок, в одиннадцатый раз это не вызывает энтузиазма.
Иногда отец встречал ужасные вещи, ну или, по крайней мере, так о них рассказывал. Несколько лет назад археологи обнаружили массовое захоронение на одном острове в венецианской лагуне, здесь в 15 веке, когда свирепствовала эпидемия чумы, неглубоко закапывали умерших. После того, как папа рассказал ещё о венецианской находке, которую обнаружили спустя несколько месяцев после открытия первой, оказалось, что самое ужасное - это скелет женщины, шея который была проколота деревянным колом.
