Доротея убрала свои вещи, просто отправив весь беспорядок за ширму, включая клетку. Затем она села перед зеркалом и пустилась во все тяжкие. Она обвела глаза черной краской и нанесла обильно румяна, затем заколола волосы шпильками, что напоминало что-то вроде водопада, украсила все испанской мантильей и затем поинтересовалась, как она выглядела. Я уверила ее, что она была сногсшибательна, на что она порадовалась, обмахиваясь обшитым бархатом веером.
— Сегодня я действительно прекрасна, — думала она, чем воодушевила Полидоро кричать, хотя он сидел за ширмой в клетке и не мог ее видеть. После того как он минимум десять раз прокричал: "Монна Доротея, моя красавица!" — я накинула желтый платок на клетку и тем самым заставила его замолчать. Доротее же напротив это дало возможность говорить еще больше. Она рассказала мне обо всех деталях ее муже Таддео: его волосах в носу, его запахе изо рта, подагре и неиссякаемом позыве на мочеиспускание. Кроме того, она энергично подчеркнула, насколько неопытные люди иногда переоценивали стоимость денег, прежде всего в браке.
— Пусть моя судьба послужит тебе уроком, — рекомендовала она мне. — Лучше сочетайся браком с бедным, но прекрасным юношей, чем богатым, но древним пнем.
Я пообещала ей, что запомню ее совет, если когда-нибудь соберусь строить свадебные планы.
— Нет, только не думай, что я была бы непочтительная, — продолжала Доротея. —
Я очень благодарна Таддео и буду всеми силами уважать его память. Все-таки он оставил мне все свое имущество. Вместе с ним я могу вести достойную жизнь как вдова и могу ни в чем себе не отказывать.
Как будто для подтверждения этой реплики, она вытащила из-под своей кровати винный кувшин. Она налила два бокала до краев и подала мне один. Сначала она чокнулась со мной, затем с самой собой в зеркале.
— За тебя, дорогой Таддео.
Хотя я сделала всего несколько глотков, сразу почувствовала, как крепкое вино сразу ударило в голову. Доротея выпила свой бокал в несколько глотков и, напевая что-то, начала расставлять свежие свечи по углам.
— Они придут, как только снаружи стемнеет, — поведала она мне клятвенно, пока в изобилии поливала себя духами.
Я чихнула, так как внезапный запах роз был оглушительным.
— Кто же? Другие монахини?
— Они конечно тоже. И мужчины. С которыми праздник будет действительно веселым.
— Как же они заходят внутрь?
— Они перебрасывают веревочную лестницу через стену в огороде под покровом ночи. Затем они пробираются в спальню.
— Вы не боитесь, что аббатиса* узнает об этом?
(*Аббатиса – настоятельница женского монастыря в католической церкви. Прим. ред.)