— Хм, — неожиданно замахал руками Ильин, выходя из образа и сбивая с мысли Вадима, — раз вы говорите и действуете от себя, то я могу сделать однозначный вывод, что к нашим общим знакомым вы больше не имеете отношения, — резюмировал он. — Но меня не оставляют сомнения, что вы в курсе некоторых странных телодвижений спецслужб и могли бы пояснить старику, скажу прямо и откровенно, — проверенную информацию о планах эвакуации, которые поступили в МЧС, администрацию губернатора и штаб округа.[22] Скажу честно, я имел честь ознакомиться с некоторыми списками на первоочередную эвакуацию. Знаете, они навевают кое-какие неприятные ассоциации. Не по этой ли причине у нас ударными темпами строят портальный комплекс?
— Откровенность за откровенность, — решился Вадим, — мое предложение защиты и убежища — поверьте, я совершенно не бравирую — исходит как раз по этой причине.
Мать смотрела на него во все глаза, ненависть сменилась удивлением. Братец серьезно задумался и по-новому оценивал Вадима. Ильин-средний по-прежнему думал и мечтал о бабах. Непрошибаемый маньяк какой-то: тут разговор о судьбе мира зашел, а он о трахе фантазирует… Сорок пять мужику. Тут голову Белова посетила мысль, что у матери на руках двое недорослей — большой и малый. Взгляд старика затуманился. Парень прекрасно понял старого вепря. Ильин умел держать нос по ветру, одним из первых уловив запах грядущих перемен. Теперь он искал способ оттянуть неизбежное, надеясь через Белова выйти на его высокопоставленных покровителей. Фраза о том, что сын невестки больше не работает на государство, сильно пошатнула, если не разрушила, планы старика.
— Могу ли я поинтересоваться…
— Гнать не буду, — ответил Вадим, правильно интерпретировав просьбу.
Ильин кивнул:
— На большее я не рассчитывал. И на том спасибо. Сколько у нас осталось времени?
На последний вопрос Вадим развел руками… Поблагодарив за обед и скомканно попрощавшись, он вымелся из квартиры и подъезда. Старый пень и ненависть матери всю душу из него вынули.
Поимо матери, были еще люди, которых он пригласил в Таежный. И пусть его осудят и расстреляют за разглашение государственной тайны, но он не мог остаться безучастным в судьбе десятков ребят из военно-патриотического клуба, которому Ирина оказывала спонсорскую поддержку. Расчет был сделан на человеческую психологию и волну слухов, которые пойдут передаваться «по секрету» друзьям и знакомым. Ирина, в свою очередь, взяла со своего молодого человека клятву не отказывать в убежище ее девчатам. Дни пролетали, словно пули…