Трехмерное изображение, мигнув, погасло, над арками зажглись желтые огни минутной готовности. Позади магов выплюнули клубы солярного выхлопа двигатели танков, БТР и автомашин. Элиэль еще раз проверила, как выходят из ножен короткие клинки (мало ли), и нахлобучила на голову тактический шлем.
— Десять… девять… восемь… один!
— Борисовна, ты не знаешь, пошто автобусы и трамваи не ходят? — обратилась пожилая женщина к соседке со второго этажа, которая чуть ли не бегом спешила домой. — Я уже пятнадцать минут тут стою, и ни того ни другого. Опять авария, што ли? Оглоеды, шоб ни дна им, ни покрышки! Ты смотри, пробка-то какая, а мне к дочке надо, я ведь обещала с Темушкой посидеть…
— Мартемьяновна, ты совсем, что ли, оглохла, ворона старая, и ничего не знаешь? — удивилась соседка, поправляя сбившуюся набок шляпку.
— Шо случилось-то? Не томи душу, — оживилась Мартемьяновна. Как всякая нормальная приподъездная «заседательница», она была охоча до новостей и вцепилась в источник информации и сплетен. Младший внук, с которым женщина обещала понянчиться, моментально отступил на второй план.
— У цирка стрельба, мне свояк позвонил. Там полиция с бандюками или террористами воюет: грит, те бомбу взорвали. Он как раз с дачи приехал, даже разуться не успел — бабахнуло так, что у него все стекла вылетели, народу, грит, положили — тьма!
— Господи, шо творится, шо творится, прости меня господи! И до нас докатилось! Сталина и Берии на них не хватает! — Мартемьяновна перекрестилась и погрозила сухоньким кулачком. — Они бы их быстро куда надоть законопатили, а то ишь развелось… И ведь по телику опять какую-нибудь фуйню набрешуть, разве ж нашему брату правду-то расскажут?! Ты не молчи, Борисовна, шо он ишшо говорил, свояк твой?
— Грил, что бандюки по домам стрелять начали из этих… гранатометов, что ли, или как их там… Сволочи! Люди-то в чем виноваты? Потом трубку бросил. Да ты, ворона глухая, буркалы протри, там горит все, видишь, там дымом все затянуто! Домой иди, не будет трамваев, поняла? И своим звякни, чтоб не ждали.
— Господи! — опять перекрестилась Мартемьяновна и, выпучив глаза, разинула в удивлении рот.
— Что? — Борисовна обернулась посмотреть, что так удивило соседку, и застыла соляным столпом рядом с ошарашенной товаркой…
На свободном от машин пятачке перекрестка воздух загустел, подернулся рябью, потом вспыхнул тусклым серебристым светом, из которого на асфальт выкатились здоровущие машины, похожие на американские «хаммеры». Следом за машинами из ряби выскочили полицейские и тут же принялись разгонять людей, скопившихся на остановках и у рынка.