Когда он проходил мимо одного из домов, из открытого окна вдруг вывинтилась стайка звуков: «Roll over Beethoven»…
«Смело, конечно: рок-н-ролл у нас скорее в статусе «нельзя», чем «можно»… А в сущности, "Перекатимся через Бетховена" – какой в этом смысл? Глупцы, Бетховен перекатится через вас и подомнет под себя все ваши песенки и мотивчики…»
Неожиданно чей-то сыто-колбасный бас пророкотал:
– Эй, фраер, выключи эту ерунду! Тоже мне, стиляга деревенский. При Сталине мы знали, что делать с такими, как ты.
Музыка сразу захлебнулась.
«Инкапсулировался, что ли, сталинизм в некоторых наших головах, как недолеченный гнойник?» – покачал головой Н.
Двери почтовой конторы были раскрыты настежь. Н. взошел по покосившимся деревянным ступенькам и оказался в комнате, часть которой была отделена прилавком. На прилавке этом уютно обретались чьи-то ноги в огромных сандалиях. Голени были покрыты золотившимися на солнце соломинками волос. Ничего, кроме ног, видно не было.
– Э-хм, – солидным профессорским голосом прокашлялся Н.
Ноги как-то сразу скрылись, и откуда-то снизу, из-под прилавка, появилась очкастая блондинистая голова, вся в веснушках.
«Студент Голодрыга. Придурковатый», – вспомнились Н. слова продавщицы.
– Ох, извините, – сказала голова. – Сюда обычно никто не заходит.
– Никто как раз и зашел, – с улыбкой сказал Н.
– О, вы определяете себя как отсутствующий элемент общества, – заинтересовался студент.
– Необходимость определяет себя как случайность… Кажется, это из Гегеля?
– Ну, Гегель просто сказал, что всякая случайность хорошо обоснована. Дальнейшее – это уже ваша разработка… Вы, наверное, философ?
– Нет, музыковед, – машинально сказал Н. и тут же подумал: зря это я.
Но студент Голодрыга выглядел вполне невинно, и Н. успокоился.
– Я хотел кое-что отправить по почте, – продолжал он. – Но у меня нет ни конверта, ни марок.
– Это поправимо, – улыбнулся студент. – Вы не поверите, но у меня тут полный порядок. Я, правда, это хорошо маскирую.
– Маскируете? Зачем?
– Принцип Гамлета. В таком обществе, как наше, интеллект нужно от окружающих прятать. Я вполне освоился с ролью придурковатого студента, которого чуть не выгнали из института.
– А что, действительно чуть не выгнали?
– А что вы думаете, они затруднятся выгнать человека, у которого нашли «Приглашение на казнь» Набокова?
– Вот это вы неосторожно, сударь.
– Один приятель подвел… Вот тогда я и стал притворяться дурнем. Кстати, работает прекрасно.
– Охотно верю, – не удержался от улыбки Н. – Мне вот, правда, это не поможет… Но к делу. Я хочу отправить рукопись в Москву… Скажите, досматривают ли почту?