Наутро сонный Меринос снова медведем навалился на телефон и толстым пальцем накручивал диск.
– Алфеев. Александр, Леонид, Федор… Да, правильно. Зовут Константин Борисович. Из Москвы. Проверьте на всякий случай.
Перезвонить, если что, обещали на следующий день. И таки перезвонили.
– Знаешь, твоим Алфеевым комитетчики заинтересовались. Вроде бы их клиент.
– Да ну? – изумился Меринос. – Что же он такого натворил?
– Не знаю. В общем, жди гостей.
Почти сразу последовал еще один звонок.
– Фаддей Савостьянович? – глухо, как из унитаза, прозвучало в трубке. Меринос, который терпеть не мог, когда его называли по имени-отчеству, молча страдал. – Это из Комитета государственной безопасности говорят. Какой там у вас Алфеев?
– Зовут Константин Борисович.
– Пожилой?
– Средних лет.
– А как выглядит?
– Он не улыбается. Не умеет улыбаться.
– Да, это он.
Получив наказ неусыпно следить за обитателем дома у реки, Меринос сразу же выдал под расписку сержанту Ваське плащ-палатку, спальный мешок и примус. Сафонову было велено занимать позицию у колючей проволоки и – бдить.
– Смотри, чтобы на лодке не уплыл, – беспокоился капитан.
– У меня не уплывет, – заверил его Сафонов. – Долго мне бдить-то?
– До завтра. Кажется, завтра его у нас заберут.
На следующий день было наводнение. Уже ночью река, собравшись с силами, затопила низины, а утром еще напиталась дождями и уже лизала траву у самого дома. Обращенная к реке терраса скоро оказалась затоплена.
Всю ночь в доме было неспокойно, слышались тяжелые шаги, откуда-то доносились голоса. Невидимые обитатели дома как будто собрались вместе – то ли на совет, то ли делать какую-то общую работу. Н. спал плохо – кровать под ним дрожала, дом как будто вздрагивал, трясся мелкой дрожью. Рядом с кроватью белела какая-то фигура.
– Ты Смерть? – одними губами спросил ее Н, не понимая, во сне это все или наяву.
– Я не Смерть, потому что я не могу прийти к тебе.
– Значит, я проснусь?
– Ты проснешься, если захочешь проснуться. Если же нет, ты останешься в этом сне.
– Но скажи, если ты не Смерть, кто же ты?
– Любовь.
– Да, любовь теперь не может ко мне прийти.
– Я – твоя любовь к земной гармонии, твое приятие сущего. И я прощаюсь с тобой.
– Ты меня покидаешь?
– Нет, ты покидаешь земную свою оболочку.