Пара украшенных фашистскими крестами истребителей прикрывала стервятников, двумя стаями нависших — одна над позициями штрафного батальона, стрелкового полка и над переправой, а другая — над колхозом и танковыми подразделениями.
Но вот бесовская симметрия раскрутившегося в полнеба круговорота нарушилась. «Юнкерсы» вдруг шарахнулись в разные стороны, и над рекой вдоль ее потемневшего русла промчалась стремительная машина. Ее серебристые крылья из дюралюминия были увенчаны красными звездами. Гвоздев сразу узнал эту машину по характерному тупоносому профилю. Ла-5, современные машины с мощными двигателями и авиационными пушками.
«Лавочкин» сделал вираж и взмыл вверх в то время, как его товарищ пронизывал разлетавшуюся вражескую стаю пушистыми хвостатыми очередями сразу двух ШВАКов. Взмывавший свечой истребитель открыл огонь. Очереди двух краснозвездных машин пересеклись на черной загогулине «юнкерса».
Будто пронзенная сразу четырьмя стрелами ворона, вражеская машина нелепо взбрыкнула в воздухе, задымилась и закувыркалась отвесно вниз. Она падала к северо-западу, оставляя за собой ломаный след черного дыма, и в конце концов исчезла за кромкой обрыва. Оттуда донеслось эхо далекого взрыва.
Эхо это вызвало дружный радостный вопль. Демьян тоже кричал, не помня себя, словно выплескивая наружу напитавший его, проникший во время бомбежки в каждую его пору страх.
XLIII
Наперерез краснозвездным истребителям бросились барражировавшие над колхозом «мессершмитты». Две пары схлестнулись как раз между переправой и «Октябрьским». Завертелась неистовая карусель.
Все небо прошили стремительные росчерки пушистых трассеров, в белых нитях которых, словно мухи в паутине, забились черные и серебристые силуэты самолетов. Пытаясь зайти в хвост друг другу, в стремлении опередить противника и занять более выгодную позицию летчики совершали каскад фигур высшего пилотажа. «Лавочкины», легко, словно играя с вражескими истребителями в кошки-мышки, заходили с поворота в хвост врагу, и тогда немецкие асы вынужденно начинали пикировать. В этих фигурах высшего пилотажа немецкие машины стремительно отрывались от русских, которые в пикировании значительно отставали. Эти «догонялки», казалось, длились бесконечно долго, хотя на самом деле воздушный бой длился всего лишь несколько бесконечно долгих минут.
Ныряли в штопор, потом уходили резко вверх, вдруг сваливались на крыло, выписывая крутые виражи, обрывавшиеся очередным штопором, из которого, кажется, уже нельзя было выбраться, но в нескольких метрах от земли машины успевали изменить курс и, едва не коснувшись крыльями прибрежных холмов, уходили в очередную «мертвую петлю».