– Не огорчайтесь! Сначала всегда неуютно в незнакомой компании. Но здесь – проверенные люди, можно не обороняться.
Когда он подошел? Сразу, в прихожей, или после ужина? Ольга заметила только, что очень высокий и ушастый. В уютном свитере домашней вязки. Таких свитеров у одиноких мужиков не бывает, их вяжут любящие и терпеливые руки.
Уже разливали хванчкару и киндзмараули (и где достают?!), Кира обходила гостей с тарелкой красивых маленьких бутербродов.
– Евтушенко? – спорил с кем-то бородатый Гальперин. – Извини, простоват! Пастернак, Вознесенский – это да, поэзия другого порядка.
– Ахмадулина, – возражала Кира, – и не говорите мне ничего, только Ахмадулина!
Опять повторялась знакомая история, модные имена… Малевича еще забыли с идиотским черным квадратом!
– А мне Евтушенко нравится, – вздохнул ушастый в свитере, настраивая гитару. – Каюсь, очень даже нравится. Новосибирск, глушь, что с нас возьмешь!
Руки казались грубоватыми и неловкими. И откуда он научился так хорошо играть?
О, как мне заставить
все это представить
тебя, недоверу?..
Это были ее любимые стихи! Самые-самые любимые…
Любимая, спи…
Во сне улыбайся (все слезы отставить!),
цветы собирай и гадай, где поставить…
– Почему ты тогда выбрал Евтушенко?
– Нарочно! Догадался, как тебе неуютно среди сплошных умников.
– Врун! Перестань подлизываться. Удивительно, что ты вообще меня заметил.
– Заметил?! Да, я весь вечер пялился! Такие красивые ноги не каждый день увидишь! Какой-то гений придумал эти ваши мини-юбки.
– Болтун бессовестный!
– Уже нельзя и правду сказать! Но если честно, я больше смотрел на лицо. Лицо обиженной девочки. Маленькой обиженной девочки, которой не досталось праздничного пирога.
Нет, этот разговор состоялся намного позже, в Новосибирске, а тогда он только поглядывал задумчиво и непонятно.
Любимая, спи… Мы на шаре земном,
свирепо летящем, грозящем взорваться, —
и надо обняться, чтоб вниз не сорваться,
а если сорваться – то только вдвоем.
С ним оказалось очень удобно танцевать. Потому что длинный. Даже на каблуках Оля едва доставала до воротника, вязанного крупной резинкой, можно спокойно положить голову на плечо. Знакомая щемящая музыка шуршала под иголкой проигрывателя. «Шербурские зонтики»? «Мужчина и женщина»? Да, конечно, – дождь, туман, очертания моста, старый пес со своим хозяином, похожие, как братья…
– Прогноз погоды! – рассмеялся кто-то из физиков.
Никакие не «Мужчина и женщина», это была мелодия из программы «Время», как она сразу не узнала!
– Мари Лафоре, – вздохнула Кира, – совсем новая песня, «Манчестер и Ливерпуль».