В том же году почти все агитбригадовцы окончили университет, на выпускном вечере Никитин с будущей женой Татьяной, чудесной востроносенькой девчонкой с четвертого курса, спели знаменитое
Я люблю, я люблю, я люблю, я люблю,
Других слов я найти не могу…
Володя молча стоял в толпе таких же зеленых первокурсников, невозможные повторяющиеся слова рвали душу даже больше, чем когда-то Высоцкий.
Проходит жизнь, проходит жизнь
Как ветерок по полю ржи,
Проходит явь, проходит сон…
Что можно было сделать? Начать петь и танцевать? Сочинять капустники? Записаться в артисты к Розовскому? Ничего он не умел, кроме футбола! «О чем нам с тобой разговаривать».
Нет, кафедра оптики возникла позже, опять он все перепутал! Просто первый год пролетел стремительно. Слишком много событий одновременно – первая сессия, первые путешествия всей группой, обязательно всей группой – беззаботные, полуголодные салаги, сразу после десятилетки. Только один мужик, спокойный веселый Серега Зотов, успел отслужить в армии. В том же году стали формировать стройотряды, Володя записался одним из первых. Говорили, там настоящее трудовое братство и, главное – настоящие реальные заработки! Народ привозил очень приличные деньги, иногда доходило до тысячи за сезон, полугодовая зарплата его отца. К тому же отец вскоре вышел на пенсию, все большим унижением становился ежедневный рубль, выдаваемый мамой по утрам.
Почти каждое воскресенье они отправлялись за город. Ранним туманным утром собирались на вокзале, загружались в почти пустую электричку – Суздаль, Загорск, Звенигород. Запустение и облезающая краска бывших церквей и оград никого не смущали, казалось, в заброшенных соборах даже больше очарования. Они не спеша разбредались в этом сонном царстве, разгребали опавшие листья в поисках желудей и случайных последних грибов, самые большие романтики составляли красно-желтые кленовые букеты. Потом девчонки расстилали на скамье чистую бумагу, раскладывали вареную картошку, яйца, соленые огурцы, черный хлеб, нарезанный крупными ломтями. Руки краснели от холода, осенняя промозглая сырость забиралась под одежду, и абсолютным удовольствием казался глоток обжигающей, обязательной в любом походе водки.
А ты твердишь, чтоб остался я!
Чтоб опять не скитался я…
Но особенно замечательной получилась зимняя поездка в деревню к тетке одного из ребят. Володя впервые оказался в настоящей старой деревне, доисторической невозможной деревне, где старухи сами пекли хлеб, ходили по воду к узкой проруби у мостков, а электричества не водилось вовсе. Тетка устроила их ночевать всей компаний в одной просторной, жарко натопленной комнате. Разномастные потертые тулупы дружно разложили на полу и лавках, девчонки долго укладывались, хихикали и пищали в темноте. Можно было протянуть руку и дотронуться до горячего бедра или груди.