— Я вчера всю ее обувь перешерстил и, кроме ботинок и сапог, еще три пары летней нашел с тем же фокусом, — доложил Бухин.
— А это что? Ты зачем ей в глаз ткнула? Сеансы черной магии проводишь, учишься? — Банников взял со стола фотографию Ворониной с прожженной посреди дырой.
— Это Богуславская, — смущенно пояснила Катя, — испортила.
* * *
Радику Хлебникову в детстве очень не нравилось его имя. Ну почему родители не назвали его Сашей или Сережей, например? Саша и Сережа жили с Радиком в одном подъезде и ужасно его дразнили. «Радиоактивный элемент! Радиоактивный элемент!» — кричали они во дворе. Слово «радиоактивный» представлялось маленькому Радику чем-то вроде громко кричащего в кухне Саши и Сережи радио. Это радио было слышно даже из-за закрытой двери: оно жило какой-то отличной от существования людей жизнью — включалось в шесть утра со словами «Доброе утро, дорогие товарищи!» и весь день потом пело, докладывало о трудовых подвигах советского народа, транслировало футбольные матчи, рассказывало сказки. «Хочешь, дружочек, я расскажу тебе сказку?» — вопрошало радио прямо с лестничной площадки маленького Радика. Мальчик очень хотел сказку, и еще он хотел дружить с Сашей и Сережей. Но они редко брали маленького Радика в свои игры, да и мама Радика не поощряла этой дружбы. «Плебеи» — так отзывалась она о соседях. Саша и Сережа были, соответственно, «дети этих плебеев». Радик рано научился читать и читал себе сказки сам. Радио в их доме тоже, разумеется, было, но оно почти всегда молчало. И будил Радика противный дребезжащий будильник, а не звучные аккорды гимна Советского Союза.
В садике его тоже дразнили: «Радик, Радик, съешь оладик!» Это было не так обидно, как «радиоактивный элемент», но детский сад Радик все равно не любил. Ну почему у него нет бабушки, как у Саши и Сережи? Он бы целый день сидел дома, и читал сказки, и лепил из пластилина, и плевал из окна горохом. И не спал бы днем на холодных детсадовских простынях с фиолетовыми печатями, а ходил с бабушкой на рынок, где грудастые тетки торгуют самодельными леденцами. Бабушка у Радика была — мамина мама, но жила она в другом городе, далеко отсюда.
Мать Радика была очень хорошим невропатологом, а отец — физиком-теоретиком, преподавал в институте, и именно ему Радий Хлебников был обязан своим необычным именем. И именно от него маленький Радик узнал, что радий — это интереснейший химический элемент, который открыли супруги Кюри. «Чтобы добыть немного этого ценного элемента, они перелопатили очень много тонн руды», — рассказывал папа и показывал маленькому сыну портреты знаменитых супругов. «Вот какие замечательные люди, запомни их, сынок!» Супруги Кюри осели в памяти у маленького Радика черными, как шахтеры, выходящие из забоя, и с лопатами в руках. Открытие радия, рассказывал далее ему отец, совершило революцию в науке и породило много новых научных направлений. Поэтому они с мамой так его и назвали. Они надеются, что их сын не посрамит такого славного имени, говорил отец. Они надеются, что сын не посрамит такую славную фамилию, говорила Радику мать. И Радик старался.