Держался он серьезно и невыносимо участливо.
— Мне очень жаль, мистер Хардинг. Для вас, конечно, это потрясение. Но нам пришлось ее задержать. Это не составило никаких проблем, претензий с ее стороны не было. Сейчас ее везут сюда поездом, прибудут где-нибудь к вечеру. Если хотите ее видеть, вам, разумеется, будет разрешено свидание.
— Значит, она арестована?
— Она задержана, для дальнейшего расследования.
Встав, подал мне руку. Как всегда, сделал это в самый неподходящий момент. Как-то сразу мне опротивел своим упорным отказом вести себя как полицейский. Опротивел своим непонятным сочувствием, своей извращенной привычкой никогда не подчеркивать преимущество, своей непонятной манерой становиться на сторону другого. По моей реакции он тысячу раз мог понять, как глубоко я во всем этом запутался. Любой другой полицейский на свете немедленно начал бы допрос. Но не Трэнт. Тот, разумеется, не мог вести себя так примитивно.
— Дам вам знать сразу, как ее привезут, мистер Хардинг. Я позвоню. Будете дома?
Мы с Бетси собирались на ужин к Старику. Придется что-то придумать.
— Да, — сказал я. — Буду дома.
Он опять улыбнулся.
— Не расстраивайтесь раньше времени, мистер Хардинг. Ведь бывает, что люди в одиночку ходят в кино. Возможно, она говорит правду. А если сумеет представить алиби, ее немедленно отпустят.
Если докажет алиби! Это что, намеренный вызов? Знает ли этот человек все, что было? Пока я его не понимал. Но постепенно начинал осознавать ужас своего положения, до меня начало доходить, что это хуже, чем просто крах. Ибо Анжелика спасала меня, принося себя в жертву. Единственное, что могло ее спасти, — это алиби; и оно же было единственным, что могло меня уничтожить.
Лейтенант Трэнт все еще стоял с протянутой рукой. Я взглянул на него и подумал: «Нужно все ему рассказать. Нельзя допустить, чтобы Анжелика так безумно рисковала. Если не скажу, буду ненавидеть себя до самой смерти».
Я уже открыл рот, чтобы заговорить, но не успел: меня опередил Трэнт.
— Так я вам позвоню, мистер Хардинг. Где-то около десяти.
И он меня отпустил.
Итак, я ничего не сказал. Хотел, но Трэнт не дал мне шанса. Когда я в тоске возвращался домой, нашел вот эту зацепку, уговаривая себя, что это снимает с меня ответственность. Я даже начал придумывать доводы, которые оправдали бы мое дальнейшее молчание. В конце концов, это была идея Анжелики, не моя. Насколько я мог судить, она решила использовать в качестве алиби свой визит в кино, а я тут ни при чем. С моей стороны было бы просто глупо выложить все, прежде чем поговорю с ней. Как бы там ни было, она невиновна, а людей не осуждают за преступления, которых они не совершали. Трэнт может за пару дней найти убийцу, и ее отпустят. Раз уж она решила спасти меня и если ставка так высока, почему мне не быть достаточно умным, чтобы не воспользоваться такой возможностью и не предоставить ей все остальное.