— Как никто другой, и вот тебе правда, — сказал Илай, взяв меня за плечи, — Я не знал, что это Марина! Я был уверен, что передо мной ты, — Илай облокотился о дерево. — Марина — гролл. И не простой гролл, а очень могущественный. Она дочь Ареса Ольтура.
Снова эта фамилия, и то, сколько смысла вкладывалось только в ее произношение, меня бесило.
— Мне всё равно, кто она!
— Гроллы — перевозчики душ из мира живых в мир мертвых — нижний Амбре. Наша работа отчасти схожа, только туаты прикреплены к месту, за которым следят, а гроллы — к людям. Они чувствуют, когда их подопечный должен умереть, и приходят за его душой. Как коллекторы, понимаешь?
— Очень смутно. То, чего я не понимаю — каким образом это связано с тем, что ты бросился ее целовать?!
— Гроллы могут вызывать галлюцинации и разного рода видения, а Марина проделывает подобные фокусы так же легко, как дышит. Я видел тебя, целовал тебя. Ведь именно ты ждала меня в библиотеке, и я вернулся к тебе. И только когда Джаред закричал на меня, я понял! — он выдохнул, — Только ты уже ушла.
Я молча слушала его, не зная, верить ли его словам. А верить хотелось неимоверно.
— И она вот так просто может прикинуться кем угодно?
— И да, и нет. Я могу блокировать ее, если знаю, кто передо мной; но я не был готов, да и прежде Марина так не поступала. По крайней мере, со мной. В Амбре подобное приравнивается к тяжелому преступлению — на уровне преднамеренного убийства здесь, в человеческом мире. И что даже важнее, внедрение их очень истощает.
— Ее это не остановило.
Илай пожал плечами.
— Я сожалею, что ничего тебе не рассказал о гроллах и о Марине в частности. Это самые большие лжецы, или манипуляторы, которые существуют. Их такими создала сама природа.
— Она же неспроста бросилась на тебя? Что между вами?
— Ничего. Ее словам верить нельзя. Это аксиома — ни при каких обстоятельствах не доверяй гроллам.
Он смотрел на меня и заулыбался.
— Что забавного?
— Ураган, гром, ливень и снег… Ах, да еще и молния, которой ты хотела убить меня. Еще одно бесценное подтверждение тому, как сильно ты меня любишь.
Он крепко обнял меня и как-то по-детски уткнулся носом в шею.
— Так же, как и я тебя, — прошептал он.