Илай двинулся навстречу парню. Черные волосы последнего были аккуратно уложены, на мой вкус он явно переборщил с гелем, а в остальном — божественно красив… Как все туаты. Илай и он поприветствовали друг друга быстрыми объятиями, и взгляд карих глаз направился на меня.
— Ciao Eli! Come hai volato? (Привет Илай!! Как долетели?) — спросил парень.
— Meglio che mai! (Лучше, чем обычно!) — ответил Илай.
— Incontra Lila! — представил меня Илай. — Лила, это Пьетро!
— Piacere di conoscerti! — ответила я.
— Parli italiano? — спросил удивленно Пьетро.
— Si, — сказала я, и Пьетро кивнул, вежливо улыбнувшись.
Мы направились к парковке, где нас ждал серебристый «Мерседес».
— Взял у мамы покататься? — усмехнулся Илай, открывая для меня дверь.
— Если бы ты предпочел бежать сзади, я бы приехал на своей, — ответил Пьетро.
— Тогда бы твоя «Феррари» продула!
— Я итальянец, так что лучше разбираюсь в итальянских машинах.
— Ты — туат с болезненным пристрастием к автозагару! Да, и смой этот гуталин, тебе не идет!
Пьетро возмущенно поджал губы.
— В следующий раз возьмешь такси, — машина резко тронулась с места, когда Илай еще только закрывал свою дверь. — Автозагаром я не пользуюсь, — проскрипел Пьетро.
Пьетро всю дорогу что-то непрерывно рассказывал, а я почти ничего не запомнила, увлеченная видами за окном. Машина плавно ехала по живописным маленьким улочкам, потом свернула на длинный мощеный мост с ажурными фонарями. На тонкой ножке каждого притаилось по два огонька, в обрамлении кованых лепестков они напоминали светящиеся колокольчики.
— Этот мост соединяет Венецию с основным материком.
— Такой длинный! Ему не видно конца, — удивилась я.
— Его длина около четырех километров, — пояснил Пьетро. — Вообще в городе около четырехсот мостов, которые соединяют между собой острова Венеции. Их тут тоже куча, точно не знаю, но что-то около ста двадцати. А по городу мы передвигаемся на лодках. Там особо не погоняешь — за скоростью строго следят, чтобы гонщики не разрушили набережные.
Пьетро повернулся к Илаю.
— Последняя фраза предназначалась тебе.
Машина свернула на типичную итальянскую улицу и начала маневрировать в потоке маленьких автомобилей. Казалось, здесь всё было меньше, уютней. Узкие набережные, дороги в две полосы, и много ярких двухместных машин.
— Тут, в западной части, — единственная парковка в Венеции. Дальше пересядем на лодку, — пояснил Илай.
Оставив машину на площади Пьяццале Рома, недалеко от вокзала, мы сели на небольшую лодку и поплыли по Венецианскому каналу. Его воды искрились всполохами, словно серебристая чешуя, отражая огни Венеции, лунный свет, и извивались лентой. Ночной воздух стал совсем холодным, я поежилась, обхватив себя руками.