Я сглотнула ком.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил Илай.
— Хотелось бы помыться, — словно в подтверждение я поскребла по плечу.
Илай тронул пальцем коричневый завиток у виска.
— Такое восемнадцатилетние точно не забудешь.
— Восемнадцатилетие?
— У тебя сегодня день рождения. Настоящий, а не тот, что записан в документах.
— Вот почему ребята здесь?..
— И я совсем забыл про сюрприз, — Илай стал позади меня и целовал мои волосы. — Теперь ты совершеннолетняя!
— Ага, — я улыбнулась, — только я пока не придумала, что с этим делать.
Илай засмеялся.
— Я придумал.
— Надеюсь, это что нибудь-мирное и тихое?
Ужин в маленьком кафе с друзьями?
— Идеально! Только смою с себя кровь.
Илай послал мне воздушный поцелуй и вышел к остальным, а я взяла чистые полотенца, сложенные на кровати ровной стопкой, халат и пошла в душ.
Наверное, я провела там целую вечность, потеряв счет времени, смывая с себя запекшуюся кровь и вытаскивая осколки из волос. Наконец я закрыла воду и побрела в спальню, вытираясь полотенцем. У трюмо цвета слоновой кости суетилась Джордана. Она раскладывала кисточки, косметику и кремы.
— Садись, — похлопала она по пухлому пуфику с ножками в виде львиных лап.
— Я уж решила, экзекуции для меня на сегодня закончены…
— Держи, — Джо придвинула мне бокал на высокой ножке. Внутри искрились белое вино.
— Спасибо!
— Илай всё рассказал, пока ты купалась.
Я подавила стон.
— Мы даже не знаем, почему нас продолжают атаковать. Теперь ясно, что дело не в нарушении правил. Мы ведь даже прикасаться друг к другу не можем!
— Этот вечер твой, словно чистый лист. Нарисуй на нем всё что хочешь. Будем там дождь или солнце — зависит от тебя.
— С меня хватит сырости, — улыбнулась я.
— Тогда начнем, — она повернула меня к себе и закрыла зеркало. Наши бокалы весело звякнули, и Джо взялась за расческу.
Пока она укладывала волосы, я полностью погрузилась в себя.
— У вас с Илаем действительно теперь одна фамилия? — она щекотно водила кисточкой по лицу.
— Да, я до сих пор не могу поверить. Он просто захотел и сделал.
— Ага. Захотел — сделал — его репертуар. Ты и представить себе не можешь, какая он заноза в ИХ задницах, — она указала пальцем вверх.
— Ты его любишь?
— Илая?! Конечно, люблю. Он мне как брат…
— Нет. Я о тебе и Ните.
— А-а! — протянула она, — Это… — ее голос дрогнул, — это сложно. Ты не можешь понять, пока не окунешься в Амбре. Полюбить «другого» равносильно самоубийству.
— Но если бы ты могла, ты была бы с ним?
Она взглянула на меня, как будто решая, можно ли мне доверить величайшую тайну своей жизни.
— Я бы всё отдала за это.