В кухню ворвались взволнованные Илай и Нит. Джо стояла позади в дверях. Ее голубые глаза помутнели от страха. Грей бросил в них такой взгляд, что они остановились как вкопанные.
— Самоконтроль — первое, чему ей нужно научится, — он стряхнул с себя осколки и опять схватил меня взглядом. — В субботу состоится бал, на котором соберутся все важные туаты, гроллы и мальфы, приедут все три правителя Амбре. Это приглашение, от которого нельзя отказаться.
Грей повернулся к выходу.
— И еще одно. На днях я пришлю туата воды, который будет тебя тренировать.
— Я тренируюсь с Илаем.
— Больше нет.
Я впала в ступор настолько, что потеряла дар речи.
— У вас нет выбора. Вы НИКОГДА не сможете быть вместе, и чем раньше это осознаете, тем меньше туатов пострадает. Слухи о ваших отношения доползли очень далеко. Сейчас твоя невинность — мой единственный козырь, чтобы доказать, что правила не нарушены, и сохранить вам жизнь. Этот бал не просто твое введение в общество, хотя и происходит в восемнадцатилетие любого туата знатного происхождения. Это — тест. Если всё пройдет гладко — вы будете жить, если нет… — он окинул нас уставшим взглядом и вышел.
Глава двадцать первая
Судный бал
Я не был мертв, и жив я не был тоже;
А рассудить ты можешь и один:
Ни тем, ни этим быть — с чем это схоже…
(Данте Алигьери)
Два дня пролетели, как секунда, в бесконечной суете. Рано с утра неожиданно для всех приехал Пьетро. Он и оказался тем самым туатом, которого приставили ко мне в качестве тренера. Не самый ужасный исход событий, и хотя он был очень странным, но я ему доверяла. Пьетро остановился в одной из гостевых спален на время, пока он найдет жилье.
На Илая его приезд произвел эффект разорвавшейся бомбы.
Он заперся в «игровой» и не выходил оттуда уже несколько часов.
Дверь, которая всегда стояла нараспашку, была закрыта. Под ногами вибрировал пол, словно в стену что-то с силой врезалось. Я дернула за ручку и заглянула внутрь. Илай яростно забрасывал ножами несчастное чучело, превратившееся в решето.
— Можно? — спросила я.
Он отложил оружие и пошел навстречу ко мне.
— Никогда не спрашивай меня об этом, я всегда рад тебе, — он обнял меня, приподнимая над землей.
Я заглянула ему в глаза, желая уловить каждую нотку настроения.
— Ты разозлился, что ко мне приставили именно Пьетро?
— Я вообще в бешенстве, что мне запретили тебя тренировать, а Пьетро лишь усугубил ситуацию! — Илай вздохнул и, снова взял нож, метнул его с такой силой, что у чучела отвалилась голова.
— Разве вы не друзья?
Илай повернулся ко мне, хотел что-то сказать, но промолчал.