Большая тарелка с омлетом опустела меньше чем за пять минут. Илай с улыбкой наблюдал, как завтрак исчезает у меня во рту, и молчал. Мне никогда не было так хорошо, как сейчас. Счастье бурлило внутри, сердце весело выстукивало, и щеки болели от нисходящей улыбки. Покончив с завтраком, мы вместе пошли гулять с Порто. Солнце светило так ярко, что стало больно глазам, — впервые после многодневных дождей со снегом, из-за которых в городе, казалось, наступила полярная ночь. Вся лесная живность повылазила из нор, гнезд и дупл. Птицы щебетали так громко, что иногда приходилось чуть ли не кричать, чтобы услышать друг друга. Мы неторопливо бежали по лесным тропинкам; мне стало интересно, каково это для него — двигаться в моем темпе.
— Тебе, наверное, ужасно скучно бежать как я?
— Мне ужасно весело, если ты рядом, — улыбнулся он.
— Тебе приходится прилагать усилия?
— Попробуй двигаться вот так — и у тебя появится представление об этом, — сказал он, остановился и потом начал двигаться очень медленно, смешно кривляясь — как в фильмах, когда показывают замедленный кадр. Я громко засмеялась.
Мы еще погуляли по лесу и просто дурачились, хохоча до опупения, пока я в изнеможении, с болью в мышцах живота не упала под дерево. Он, прислонившись ко мне плечом, почти бесшумно присел рядом.
— Почему ты вернулся? — спросила я, не открывая глаза.
— Чтобы спасти тебя, а потом всю ночь, исходя слюной, поправлять на тебе простынь.
Я почувствовала, как мои щеки запылали, вызвав его смех.
— Я серьезно! — сказала я, не поднимая век.
В ответ я услышала странное шипение и инстинктивно распахнула глаза. Илай медленно, красивым каллиграфическим почерком выжигал пальцем на коре дерева слова «Я тебя люблю». Я обомлело смотрела на его палец и искры по краям букв, на саму надпись, и до меня, как до жирафа, дошло, что он написал.
— Потому что я люблю тебя, Лила, больше жизни, — сказал он тоном, от которого у меня потемнело в глазах. Можно ли умереть от счастья?! Я опустила голову на колени и очнулась в руках Илая. Он бережно поправил прядь волос и, словно собирая росу, смахнул со щеки слезинку. Я стыдилась открыть глаза и вообще вела себя ужасно глупо: то смех, то слезы… Боже, да что со мной?!
— Это любовь, — ответил он и покрыл лицо мягкими поцелуями, задержавшись на губах. Всё мое тело, от кончиков пальцев до самой макушки, пронзил электрический разряд, заставляя сердце колотиться, пробивая дорогу к предмету своего обожания. Я в буквальном смысле перестала дышать. Наш поцелуй становился всё напористей и резче, Илай забрался руками под мои волосы, и заколка, стягивающая хвост, лопнула. Волосы крупными волнами заструились вниз, накрывая его лицо. Я уже сидела сверху и жадно ловила каждое движение его губ. Илай тоже тяжело дышал, издавая те самые, рокочущие звуки. Я, не переставая себе удивляться, целовалась так, как будто делала это десятки раз, хотя этот поцелуй был самым первым в моей жизни. Внезапно я опять почувствовала сильную слабость, мне даже показалось, что теряю сознание… Илай сразу уловив мое состояние и отстранился.