Два часа пролетели незаметно. Сыграли немножко Россини в сенькиной джазовой обработке, дважды отдали дань любимому Настасьей Гершвину. На "Summertime", как всегда, собралась толпа, кто-то даже подпел. Даже в ноты! На этнику и баллады слушателей тоже хватало, а по случаю солнечной погоды народ не жмотился. В общем, вечер удался.
- На пиво хватит, - резюмировал Сенька, когда буквально в десяти шагах панки принялись расчехлять бас. - Пора сворачиваться.
Нахальных укуренных деток весь Арбат считал стихийным бедствием, но связываться не хотел никто. Потому - просто уходили за пределы слышимости, или уходили совсем. Настасья гневно засопела и уже открыла рот, обругать конкурентов. И закрыла - к ним протолкался новый слушатель. Вроде ничего особенного, только в толпе он выглядел как контрабас среди скрипок - вроде родня, но дальняя.
Лиля его сразу узнала. Тот испанский разбойник из кафе, еще улыбался сочувственно - и он же курил на крыльце, точно: высокий, коричневая дубленка, пахнет вишневой смолой. Сейчас разбойник тоже улыбался, чуть заметно. А в руках у него была коробочка.
Он бросил что-то в футляр от гитары, подошел к Лиле, достал из коробочки орхидею и протянул ей.
- Играете чудесно.
И смешался с толпой. Настька присвистнула, тронула восковой лепесток ногтем.
- Широкий жест.
Лиля повертела орхидею в руках, посмотрела на Сеньку, прыснула и сунула цветок ему за ухо. Сенька выпучил глаза и заржал, Настасья фыркнула и тоже заржала. Один Мастер Тыква, он же ударник от бога, он же мизантроп с аккордеоном из районной музшколы, недоуменно пожал плечами и спросил:
- Что, собираемся?
- Неа, - ответила Лиля и уставилась в небо. Уходить расхотелось - захотелось напоследок выдать что-нибудь этакое, чтобы слушатели ахнули. Чтобы посмотрели... не как разбойник с орхидеей, а как... как Эри.
Лиля мысленно выругалась - нашла ценителя! Игрового персонажа! Только что делать, если ее никто не слушал так, как он? Тряхнула головой, поднесла флейту к губам и заиграла вступление. Соль-минор, пять тактов до вокала... Мастер Тыква счастливо вздохнул и поднял на стойку свою "маленькую радость" - комплект из восьми там-тамов, собственноручно изготовленных им из долбленных тыкв. Сенька вступил на третьем такте, а потом - Настасья, тихо и проникновенно:
- Все иду-спешу к забытому дому... А услышит меня кто, кто ответит?
Отвечал ей Тыква, неожиданным для такого нескладного парня мягким басом:
- Я услышу, моя боль-моя радость, я отвечу, я - бурьян придорожный.