Уильям с головой ушел в мрачные раздумья, и некому было ободрить его и развеять тоску. Он не мог заставить себя поддерживать дружелюбную беседу — или хотя бы видимость дружелюбия — с Гарсувином, который, окружив их гостеприимством в лучших римских традициях, даже не подозревал о смятении Уильяма. Младшего коммандера Айвибриджа и его волоокую, тонкую, будто лоза, секретаршу, а может, любовницу, он уже видеть не мог. Двоим другим, загадочной смуглянке и чилийцу с дубленой кожей — предполагаемому эксперту, он еще готов был симпатизировать, как и капитану крейсера, меланхоличному исполину, однако, к сожалению, они не знали английского, а он не говорил по-испански. Объясняться жестами и случайными обрывками слов не хотелось. Однако между собой все эти люди общались охотно, и Гарсувин то и дело переходил на испанский, если не беседовал с Айвибриджем и его девицей. Кроме всего прочего, Уильям, как и его двое товарищей, чувствовал себя слишком оборванным и небритым на фоне этой элегантной компании. Даже на краю света им было стыдно за щетинистые подбородки и прорехи на когда-то белой одежде. Отсутствие цирюльника и прачечной давало Гарсувину огромную фору в этой игре, а лучшего союзника, чем эта волоокая девица, которая смотрела на Уильяма и его товарищей с заоблачной высоты, «белый» клоун и найти не мог.
Обе дамы удалились сразу после ужина. Мужчинам остались сигары, бренди и деловые вопросы. Гарсувин сразу взял быка за рога.
— Я полагаю, можно уже обойтись без тайн. Мое предложение вам известно, мистер Дерсли? Хорошо. Что скажете?
— Мы все обсудили, — сообщил слегка набравшийся, но ничуть не повеселевший Рамсботтом. — Оно нас не слишком устраивает. Пятьдесят процентов — и мы расскажем все, а известно нам многое, поверьте на слово, мистер Гарсувин.
— Половину?! Это смешно.
— Разумеется, смешно! — вскричал младший Айвибридж. — Вы просто держите нас за дураков.
Коммандер посмотрел на него устало, открыл рот, но передумал и, ничего не сказав, только ссутулился в шезлонге.
— Что же здесь смешного? — перешел в наступление Рамсботтом. — По праву остров наш. Мы прибыли первыми. Мы точно знаем, что там находится и какую ценность представляет — а вы не знаете и, может статься, никогда не узнаете, если мы не скажем.
Гарсувин только улыбнулся. Младший Айвибридж поднял свои великолепные государственные брови. Двое чилийцев задумчиво курили. Откуда-то из темноты, либо с бака яхты, либо с крейсера, доносились приглушенные рыдания аккордеона.
Рамсботтом утер лоб.
— Я скажу, как мы поступим, — и это окончательное условие. Мы берем сорок процентов. Сорок процентов, и мы все рассказываем. Не забывайте, эти знания нам самим не с неба упали.