— Было вкусно. Все воспоминания об омлете совершенно стерлись из моей памяти.
— Я очень рад, — сказал Марк, снова наполняя ее бокал.
Лия сделала глоток, чувствуя, как алкоголь согревает ее, вселяя апатию.
— И чем же вы займетесь потом? Когда… закончите здесь? — спросила Лия, чтобы нарушить затянувшееся молчание, которое сделалось слишком уж напряженным.
— Вы имеете в виду, когда перестану прятаться и зализывать раны? — Он приподнял бровь.
— Вы сами так сказали, не я.
— На самом деле… не знаю. Наверное, буду искать работу. Как только все уляжется.
— Между прочим, все, вообще-то, уже улеглось. Я понимаю, что для вас это выглядит иначе, однако я действительно понятия не имела, кто вы такой, когда вы назвали мне свое имя. Я лишь обрадовалась, что нашла Кэннинга, не более того.
— Да, однако у меня создалось впечатление, что вам в последнее время было ни до чего. Вы выпали из обоймы. Без обид, — сказал Марк, взмахивая длинной рукой в знак извинения.
Лия поглядела на него, на мгновение испугавшись, что все ее мысли снова на виду.
— Откуда вам это известно?
— Рыбак рыбака… — Он пожал плечами. — Хотя, вероятно, вы правы. О моем провале забыли. Просто… иногда кажется… Впрочем, дом все равно продам. Это я решил.
— О-о-о, — протянула Лия, ощутив укол сожаления, хотя и не понимала, почему вообще испытывает из-за этого дома какие-то чувства.
— Вы не расскажете мне? О вашем боевом ранении, из-за которого у вас временами делается каменное лицо? — попросил он мягко, с пристальным вниманием.
— Что? Неужели? — переспросила она легкомысленно, окидывая взглядом кухню.
— Вы же знаете, что это так. Расскажите, Лия. — Он наклонил голову, чтобы перехватить ее взгляд.
Лия вздохнула, пожала плечами:
— На самом деле нечего тут рассказывать. В прошлом году рассталась с бойфрендом. Сердце разбито. Не до конца избавилась от эмоционального груза и т. д. и т. п.
— Он спал с другой?
— Если честно, мне не хочется об этом, — сказала она резче, чем собиралась.
По неизвестной причине обсуждать Райана с Марком оказалось невыносимо. Ей хотелось выскочить из-за стола и убежать. Но почему же она так себя стыдится? Почему из них двоих именно она испытывает желание забиться куда-нибудь в темный уголок, где ее больше никто не увидит и не сможет тронуть? «Потому что не догадалась. Потому что я чертова идиотка, — ответила она на собственный вопрос. — Потому что до сих пор его люблю».
— Ага, видите? Не так-то это просто. В наши дни считается, что люди способны говорить вслух о чем угодно, — пробормотал Марк, внимательно глядя на нее.