Вареник заблуждался, считая, что по собственной инициативе установил контакт с сотрудником ЦРУ. Первый шаг к сближению был сделан все-таки Чарльзом Левеном, разумеется, не без помощи других оперативников американской резидентуры в Бонне. Ими были созданы условия, вынудившие советского разведчика искать материальную помощь у такого могущественного ведомства, каким во всем западном мире являлось ЦРУ.
…Чарльз Левен, человек неопределенного возраста — от тридцати пяти до сорока пяти лет, находился в Бонне в качестве журналиста, якобы представлявшего сразу несколько американских изданий. Какие темы он освещал, на полосах каких изданий, этого никто не знал, однако поговаривали, что из-за своих снайперски метких публикаций он приобрел немало недоброжелателей, поэтому в последнее время вынужден печататься исключительно под псевдонимами.
Принадлежность американца к миру журналистики ни у кого не вызывала сомнений, потому что он всегда был в курсе самых последних сенсаций и скандалов, касались ли они великосветских тусовок или правительственных кругов Германии. Кроме того, Чарльз весьма профессионально управлялся со всякой кинофотоаппаратурой, носил экстравагантные пиджаки, владел несколькими европейскими языками, был вхож в самые закрытые клубы по интересам, панибратски мог похлопать по плечу многих членов кабинета министров, не говоря уж о парламентариях, над которыми любил откровенно поиздеваться. Да и вообще был неизменным участником коктейлей, фуршетов, презентаций и застолий, где собиралась самая разношерстная публика, в том числе и «пишущий легион» — журналисты со всех стран.
В журналистских кругах его звали «душкой Чарли» и многие иностранные репортеры, аккредитованные в Бонне, сочли бы за честь провести с ним часок-другой за кружкой пива, пытаясь выведать мнение всезнайки об очередном скандале…
Вареник буквально с первой встречи с Левеном стал к нему присматриваться, прикидывая, с какого бока к нему подкатиться и нельзя ли его завербовать. Ведь такой «вездеход», каким был американец, мог бы украсить профессиональную коллекцию любого агента!
Через своих секретных помощников Вареник выяснил, что Левен всего полгода находится в Бонне. Это обрадовало: вряд ли кто-то из конкурирующего ведомства ГРУ смог бы за шесть месяцев завербовать такого бойкого парня. Огорчало другое. Все источники, которые были на связи у советского разведчика, в один голос утверждали, что Левен — кот, «который гуляет сам по себе» и в руки не дается.
«Ну что ж, — решил Вареник, — почему бы не попробовать мне? Кто сказал, что «право первой ночи» должно принадлежать кому-то, а не мне?! Для начала надо бы подсуетиться и сделать так, чтобы мы как-нибудь случайно оказались с Левеном наедине, ну, скажем, на пару часов… Слово за слово, смотришь — начало вербовочной разработке положено. А что? Недаром говорится: «Сначала было слово».