— Разговорчики, — нахмурился лейтенант. — Отдохнул, хватайся за товарищей. И без пререканий.
— Товарищ лейтенант, — с отчаянием произнес Михалыч. — Я и с двумя-то ногами еле ковылял. Сам замучусь и товарищей замучаю. Позвольте остаться. Винтовку я не хуже газовского движка знаю. Патроны есть, пропаду, так хоть с пользой.
— Мы пропадать права не имеем! — рявкнул лейтенант. — Вернуться обязаны и немцев с нашей земли полностью выбить. Так что молчи и…
Катя ухватила лейтенанта за рукав и оттащила в угол.
— Раненого лучше оставь.
— Нет! Мы своих не бросаем.
— Вы не в тыл отступаете. Вы на прорыв идете. Он вас свяжет, и пользы не будет никакой.
— Катя, ты знаешь, что с нашими ранеными фрицы делают? — прошептал лейтенант.
— Раненых всегда в тылу оставляют. Даже если это не тыл, а полная жопа. Ты за всех отвечаешь, лейтенант. Не упирайся рогом. Михалыч рядовой боец, не комиссар, не еврей, — может, и обойдется. Выбора у тебя нет. А грех я на себя возьму.
Лейтенант скрипнул зубами, но Катя уже повернулась.
— Михалыч, вот то окошко тебя устроит? Занимай позицию. По обойме и отползаем. Вдоль забора, там пролом в стене есть.
Раненый с тоской и благодарностью посмотрел на девушку и обессиленно сел на табурет.
— Двинулись, товарищи бойцы, — хрипло сказал лейтенант. — Время уже…
Домик опустел. Катя прошлась по прохладной, с низким потолком, комнатке, задвинула под стол пустой цинк из-под патронов, глянула на круглые немецкие часы на запястье. Для профилактики нужно бойцам полчаса дать для выхода на исходные.
— Ну, как, Михалыч? Удобно?
— Как в театре, — боец сидел у низкого окошка, неловко отставив в сторону раненую ногу. — Вот уж не думал, что фрицы передо мной парад устраивать будут. Жаль, ни единого генерала не вижу.
— Время есть, может, генерал еще подъедет, — успокоила Катя. Сходив в соседнюю комнату, сняла с кровати подушку в застиранной ситцевой наволочке.
— Ох, ну совсем театр, — Михалыч морщился от боли, пока ногу устраивали на подушке. — Ты, Катерина, в каком звании? Или и правда из райкома, если не секрет?
— Сержант я, — машинально ответила девушка, глядя в окно. Движение на шоссе вроде бы стало реже.
— Вот дослужился, — криво улыбнулся Михалыч, — сержант-девица под меня подушки подкладывает. Жорка обзавидуется. Спасибо, товарищ Катерина.
— Да всегда пожалуйста. Может, тебе еще чего хорошего сделать? Только интим не предлагай. Я неподмытая.
Михалыч засмеялся.
— Ну ты оторва. Пороть тебя точно некому.
— Пороть меня уже пробовали. Не помогает. Я мигом ответить в глаз норовлю.
— Это сразу видно, — согласился боец. — Кать, а водички нет? В горле аж скрипит.