И тут дверь распахивается.
Она входит в комнату и направляется прямиком к стеллажу. Я мгновенно выскакиваю в гостиную. Лейк даже не смотрит в мою сторону. Вместо того чтобы взять одну звездочку, она снимает с полки всю вазу.
Э, нет, вазу я ей не отдам. Если она ее унесет, то у нее не будет повода зайти еще раз. Я пытаюсь забрать вазу, но у Лейк крепкая хватка. Мы молча дергаем вазу туда-сюда. Я настроен решительно и ни за что не хочу ее отдавать. Наконец Лейк отпускает руки и сердито смотрит на меня:
– Уилл, отдай немедленно! Это подарок моей мамы, и я хочу забрать его домой!
Прижимая вазу к груди, я ухожу в кухню. Лейк идет следом. Я ставлю вазу в угол и загораживаю ее, так чтобы Лейк не могла до нее дотянуться.
– Твоя мама подарила ее нам обоим. Я же тебя знаю, Лейк. Если ты заберешь вазу домой, то сегодня же вечером откроешь все звездочки! Будешь сидеть и читать советы всю ночь, так же как в свое время тыквы вырезала.
– Перестань! – орет она, взмахивая руками. – Пожалуйста! Я больше не вырезаю тыквы!
– Ты серьезно? Да ты только этим и занимаешься, Лейк! Прошли уже сутки, а ты не хочешь даже меня выслушать!
Она сжимает кулачки и топает ногами в бессильной ярости, как будто лихорадочно ищет, по чему или по кому бы врезать. Господи, какая она красивая!
– Перестань на меня так смотреть! – кричит она.
– Как – «так»?
– Ты снова так на меня смотришь! Перестань!
Я совершенно не понимаю, о чем она, но послушно отвожу взгляд – не хватает еще, чтобы она совсем на меня разозлилась…
– Ты сегодня что-нибудь ела? – спрашиваю я, доставая тарелку из микроволновки.
Лейк не отвечает и молча стоит посреди кухни, скрестив руки на груди. Я достаю из холодильника лоток с базаньей и отгибаю краешек фольги.
– Базанья? Надо же, как кстати! – хмыкает она.
Да, я надеялся, что разговор у нас выйдет несколько другим, но она хотя бы говорит со мной. Я отрезаю кусочек базаньи и ставлю разогреваться. Мы молчим. Лейк смотрит в пол, я – на микроволновку. Когда все готово, я переношу наши тарелки на барную стойку и наливаю еще один стакан лимонада. Мы садимся и молча начинаем есть. Ощущение отвратительное.
Потом я убираю со стола и сажусь напротив Лейк, чтобы видеть ее лицо. Я жду, что она заговорит первой, но она кладет локти на стойку, разглядывает ногти, делая вид, что ее крайне интересует состояние маникюра, а потом спокойно и бесстрастно произносит, даже не глядя на меня:
– Ну, говори, что хотел.
Я наклоняюсь и пытаюсь взять Лейк за руку, но она отстраняется. Мне не нравится, что нас разделяет стойка бара, поэтому я встаю и иду в гостиную.