Артуари уже сидел в седле, когда во дворе появился раб с переметными сумками на плечах. Принц сразу заметил, что Кейко прячет глаза и поворачивает голову так, чтобы не была видна правая сторона лица.
- Раб! Подойди.
- Да, милорд.
Кейко приблизился к хозяину, опустив голову. Рядом с ним словно из тени материализовался Сотеки с саблей в руке, за голенище заткнут к'тош.
- Кто это сделал? - глаза Артуари стремительно приобретали фиолетовый оттенок.
- Я упал, - прошептал Кейко, старательно не глядя в глаза рэквау.
- Врешь.
Кейко прекрасно помнил, что ему обещал хозяин за вранье. Но признаться, что его избила какая-то девка, было мучительно стыдно. Особенно перед милордом Сотеки. Вот он ни за что не позволил бы до себя и пальцем дотронуться, пусть даже на нем сто сумок висело бы. Нет уж, лучше к'тош, чем презрительный взгляд милорда. И Кейко решил не признаваться.
- Тень!
Сотеки кивнул, показывая, что понял брата, и исчез в здании гостиного двора. Вскоре раздался крик, и воин появился во дворе, таща за волосы ту самую служанку, которая с таким удовольствием недавно вымещала на рабе свою злость. Девица орала дурным голосом. Следом за ними выбежал Махай, другие слуги и немногочисленные проснувшиеся постояльцы. Сотеки швырнул девицу к копытам Змея. Нэрк, недовольно всхрапнув, слегка попятился. Артуари совершенно спокойным голосом, без тени злости, что, как знал из собственного опыта Кейко, говорило о его бешенстве, произнес, глядя на девушку, которая успела вскочить на ноги:
- Я тебя предупреждал, дотронешься до моей вещи - отрежу руку, а ты посмела испортить мою собственность. Тень!
Свистнула сабля - и к ногам перепуганного Кейко упала рука, отрубленная по локоть. Толпа ахнула, но никто не сдвинулся с места. Благородные были в своем праве. Девица завыла и упала на землю, орошая все вокруг льющейся кровью. Послышались крики: "Несите жгуты, прижигание! Кто-нибудь, сбегайте за лекаркой!". Кейко, словно зачарованный, смотрел на руку, не осознавая, что произошло. А когда до него дошло, он чуть не хлопнулся в обморок. Наверное, так бы и случилось, если бы не окрик милорда Артуари.
- Раб! Мы не собираемся ждать тебя до пришествия Ведущей. Немедленно в седло, если ты не хочешь такой же участи.
Сотеки подвел Кейко небольшую каурую кобылку, помог сесть в седло, сам легко вскочил на Ночь и, ведя в поводу лошадь подкидыша, выехал со двора. Кейко, судорожно уцепившись в луку седла, был словно во сне. Это случилось настолько быстро, что ему казалось, будто все произошло не с ним. Очнулся он только, когда чуть не свалился с лошади. Они уже выехали из города, и Сотеки перешел на рысь. Все произошедшее казалось нереальным. Из-за него молодую женщину сделали калекой, а возможно, и убили, если не смогут остановить кровь. Кейко слишком хорошо представлял себе, какая жизнь ожидает калеку в городе. Если она выживет, ей одна дорога - просить милостыню. И все это произошло так обыденно, походя. Взмах сабли - и все; ни сомнения, ни жалости, ни сожаления. Они благородные, а она - простолюдинка, мусор у них под ногами. Кейко вдруг отчетливо понял, что его жизнь не стоит и полуфеечки и может оборваться в любой момент только из-за прихоти хозяина. Он прикусил губу и поклялся сам себе, что никогда не даст повода милордам убить или искалечить себя. "Многоликий, я клянусь душой, потому что у меня больше ничего нет, что буду учиться пользоваться вилкой и ножом, буду мыться два раза в день, чистить зубы, стирать одежду, я буду стараться правильно говорить, буду учиться драться, попрошу у милорда, чтобы показал мне буквы. Я все-все сделаю, что прикажут хозяева, только не позволь им убить меня!" - шептал Кейко, опустив голову и покачиваясь в седле. Он всю дорогу переживал из-за произошедшего, хотя где-то в глубине души прорастал росток надежды: может быть, он не настолько безразличен этим жестоким милордам, что они готовы защищать его? Подкидыш, у которого никогда не было настоящей семьи, душил этот росток, боясь надеяться. А на привале Сотеки подозвал его и, серьезно глядя в глаза, сказал: