Вальку теперь постоянно приглашали на всякие ток-шоу, чтобы она объяснила миру свою эстетическую концепцию. И как это все корреспондирует с этическими нормами.
– А че! – пожимала плечиком Валька. – По-моему, прикольно.
И зал по команде ассистента бешено рукоплескал.
Она так в конце концов примелькалась, что ее позвали ведущей в шоу, где обсуждали придуманные сценаристами такие превратности любви, от которых у доверчивых домохозяек мысли рассыпались как горошины, а чувства разгорались нехорошим огнем.
– Ну и как тебя звать будем? – спросил режиссер, имея в виду сценическое имя.
Валька подумала, что нужны ее паспортные данные, и честно сказала: «Сильва».
– Какая Сильва? При чем тут Сильва? – режиссер не любил плоских шуток.
– По паспорту Сильва! – прокричала Валька и сунула ему под нос документ.
– Аг-га… Сильва… Сильва Федоткина… Ну это… Ты у нас Сильвой Федоткиной не будешь… А будешь ты у нас Сильвана Мангано!
Так Валька стала полной тезкой знаменитой кинозвезды, о чем она не догадывается и по сей день.
Ведет себе шоу про любовь и других желаний пока не имеет. Не в космос же лететь! А увидеть по ящику ее может каждый. По рабочим дням с четырех до семи.
Родители ее ни одну передачу не пропускают. И как увидят на экране светящуюся и переливающуюся дочу, так и зовут в два голоса: «Сильвочка, Сильваночка!»
Вот он, праздник жизни – только кнопочку нажми.
Мама! Мамочка! Ой, что мне сейчас приснилось! Ох, ужас, мамулечка. Мне сейчас такое приснилось… Что ты умерла. Видишь, слезы. Я до сих пор плачу. Вся щека мокрая, вот.
Жестокий сон. Злой.
Ты мне часто снишься. Раньше всегда добрая, веселая. Легкая, молодая. Обнимала меня, согревала. И прямо в глаза мне смотрела своими глазами морскими. Они у тебя бирюзовые, глубокие. Я, когда впервые море увидела, сразу поняла, что оно доброе, потому что вода его – как мамины глазки. И плавать именно в море научилась, сразу, о тебе думая.
За что же сегодня такое наказание?
Я сначала увидела большой-большой дом, много-много комнат, картины по стенам высоко висят. Я чуточку подпрыгнула и полетела вдоль стен, все портреты чьи-то разглядывала, будто бы родственников каких-то, гордилась, что у меня их столько, что я теперь всю свою родословную узнаю и генеалогическое древо потом нарисую. А они, эти портреты, кивали мне и глазами показывали, чтобы я дальше, дальше летела, что там меня кто-то самый важный ждет. Взглядами меня провожали.
Сейчас мне страшно. Но во сне я их не боялась – они были свои и зла мне не желали. Так я комнату за комнатой медленно проплыла. За окнами светать начало – там окна огромные – от пола до потолка, из них реку широкую видно, на другом берегу – город. Я все хочу у какого-нибудь окна подольше задержаться, чтобы понять, что это за город прекрасный такой.