Рыба-меч смотрел с уважением и на все соглашался безропотно.
И только дома, где, как известно, помогают даже стены, Люда поняла, что любому вранью приходит конец. Сколько веревочке ни виться… У лжи короткие ноги… Так ведь ее учили. Так оно и оказалось! Как она нырять-то с ним собралась? Она, ни разу в жизни не нырнувшая! Надо немедленно отказываться! Немедленно! На работе ее не отпустят. Ни в какую! Так объяснить отказ. И точка.
Она немножко даже поревела для порядку. Вот и все. Все кончилось. Когда-то от правды кончалось, теперь из-за вранья. А результат один. Но Меч-рыба, прочно занявшая позиции в ее внутреннем мире, вдруг выдала:
– Ага! Кончилось! Как же! За счастье надо бороться! И впереди целых две недели! Лучше нырнуть на тренировке и не вынырнуть, чем в очередной раз остаться одной.
А что? Чем плох совет? Люда немедленно полезла на форум и выписала телефон одного ее оппонента, постоянно упрекавшего ее в лихачестве и стремлении к излишнему риску. У него под любым ответом светилась выразительная фраза: «Звоните для консультаций и обучения».
На следующий день она уже стояла у бортика бассейна, пугающего своей глубиной, готовая ко всему. Отступать было некуда. Путевки они с Сергеем выкупили в обеденный перерыв. Решено! Во всем надо идти до конца. Даже во лжи. Особенно если есть возможность превратить ее в правду.
Если есть возможность…. И она всплывет после первого погружения… Если…
Тренер настаивал на осторожности, повторяя:
– Лучше пересрать, чем недобдеть.
Как она его понимала. Как она внутренне соглашалась с добрым и мудрым тренером!
Но Меч-рыба тянула в глубину, не позволяя отступить ни на шаг от своей будущей судьбы.
– Дыхание не задерживать, быстро не всплывать! – инструктировал тренер. – И помни: нам с тобой нужно не только смело нырнуть, но еще и элементарно вынырнуть. Правильно и красиво!
«Пусть даже и некрасиво. Но вынырнуть!» – так велела себе Людмила, решаясь на первый глубинный подвиг.
Две недели перед полетом они не встречались, как ни просил об этом Сергей. Ей и врать не приходилось: каждый вечер ныряла, выныривала, училась дышать, училась любить глубину…
Увиделись в аэропорту.
Две недели принадлежали им. Она решила так: может быть, после этих четырнадцати дней все кончится. И пусть. Но две недели – ее законное время. Она будет счастлива каждую минуточку. Потом все останется в памяти. Память – самый надежный сейф. Что пережила, того не отнимешь. А переживала она сейчас любовь. Первую в жизни настоящую любовь. Только знать об этом никому не полагалось.
Что она для себя лично сейчас хотела?