Приключения начались уже на лестнице.
По стене что-то двигалось живое, ползло. Коричневое, блестящее, с длинными тонкими усами. Он знал, как это называется, но сейчас забыл. И рассердился. Дунул изо всей силы на стену, чтобы это, которое ползло, перестало важничать и изображать безразличие. Оно должно бояться его, большого. Он может его прихлопнуть. Хлоп – и нету! Как Верка. Была – и нет. Таракан прервал движение, затаился. Вот, оказывается, это кто. Таракан. Та-ра-кан. Тараканы не кусаются. Кусаются пчелы, осы, муравьи, комары, собаки. Цены еще кусаются. Верка так говорила: «Цены кусаются». Шутила так.
Но тараканы не кусаются, нет. Они просто так ползают. Зачем они только нужны? Он повернулся к напуганному им таракану, но тот исчез, просто исчез. Как Верка. Улетел, что ли?
На пустую, без таракана, стену смотреть было неинтересно. Он вспомнил о своем тайном бегстве и заволновался: сколько времени зря потерял. Пришлось побыстрее спускаться, чтобы время зря не шло.
До первого этажа спешил, ни на что не отвлекаясь, нельзя было. Но у почтовых ящиков пришлось остановиться: газеты уже разложили, он достал одну из незапертого ящичка, а письма трогать не стал, это чужое, зачем ему? А газета – хоть он и не мог читать, придавала солидности облику: идет утром человек с газетой по делам, вот оно как!
Теперь обе его руки были заняты, одна – газетой, другая – сандалиями, совсем занятой стал. Он засмеялся от счастья и озорства, щекотавшего изнутри. Всех обманул, свободен теперь. И дверь подъездная поддалась сразу же, распахнулась, почуяла силу и волю.
Во дворе было то, к чему он так стремился: воздух и солнце. Вот она, настоящая жизнь, теперь надо дышать полной грудью. Он помнил, как давным-давно учили его правильно дышать, вдыхать через нос, выдыхать через рот. Надо потренироваться, вспомнить, как правильно. И совсем не трудно. Просто даже легко. Только пыхтение сильное получается на выдохе. Как паровоз. Он прошелся по двору походкой паровоза. Жаль, что никто его не видел, получалось безукоризненно. Но было пусто, как в раю. Верка так говорила: пусто, как в раю. Это когда без людей, природа одна, травка, птицы.
Лежать на травке и смотреть в небо – вот и рай. Он так устал уже, пока крался и бежал на волю. Он слишком рано встал и столько всего успел! Голова заболела. Надо поискать свободное место и прилечь отдохнуть. Газон посреди двора не годился, сразу найдут. Надо было улечься за кустами у окон, пролезть между ними тихонечко, чтоб не оцарапаться, и залечь. Кусты пропустили. Он лег на мягкую травку, стараясь ни о чем больше не думать: так легче заснуть.