Секрет Карнеги заключался не только в его организаторском и деловом таланте, но и в характере этого человека. От своих предков Эндрю унаследовал жизнерадостность и способность отгонять от себя мрачные мысли, умение вдумчиво подходить к решению любой проблемы, не впадать в уныние при неудачах. Он говорил: «Я умею “превращать” своих уток в лебедей… и думаю, что в жизни такая бодрость духа имеет даже больше значения, чем богатство». Жизненным девизом Карнеги, которому он следовал с юных лет, были слова, украсившие впоследствии камин в его библиотеке в нью-йоркском доме:
«Кто не может думать, тот глуп,
Кто не хочет – слеп,
Кто не дерзает – раб».
Эндрю Карнеги родился 25 ноября 1835 г. в Данфермлине, центре шотландской полотняной торговли. Как писал сам бизнесмен впоследствии в своей автобиографической книге, происходил он из «бедной, но уважаемой семьи». Его отец, Уильям Карнеги, был ткачом. Вследствие появления и постоянного совершенствования паровых двигателей дела мелких фабрикантов в Данфермлине стали ухудшаться. В 1848 г., распродав за бесценок ткацкие станки, Уильям уехал с семьей в США.
Америка сильно поразила воображение 13-летнего мальчика: «Нью-Йорк был первым громадным городом, напоминавшим гигантский пчелиный улей по своей кипучей деятельности, и я смешался с его обитателями». Семья для постоянного местожительства устроилась в Аллегани-Сити, около Питтсбурга, штат Пенсильвания, где отец стал работать на хлопчатобумажной фабрике шотландца Блэкстока.
Учиться мальчик начал еще на родине, а в Америке посещал вечернюю школу только в течение одной зимы. Позднее он выучился французскому языку, алгебре и латыни. Все его мысли и стремления были направлены на то, чтобы самому заработать деньги, чтобы семья могла обеспечить себе положение в новом отечестве. Постоянная нужда неотступно мерещилась юноше, и, чтобы избежать ее, Эндрю для начала вынужден был пойти работать на ту же фабрику, где трудился его отец. Обязанностью его было следить за котлом в подвальном помещении.
В начале 1850 г. мальчик получил работу на телеграфной станции, что стало поворотным пунктом в его жизни: «Из темного подвала, где я, вымазанный сажей, возился за два доллара в неделю с паровой машиной, я был перенесен теперь на небеса, где среди солнечного света меня окружали газеты, перья, карандаши. Не было минуты в течение дня, когда я не мог бы научиться чему-нибудь новому или узнать, как много мне еще предстоит учиться и как мало я еще знаю. У меня было ощущение, что я стою на нижней ступеньке лестницы, по которой мне предстоит подниматься».