Адель мгновение стояла. А, собственно, почему бы и не взять ее, подумала она. Если он так хочет, чтобы картина принадлежала ей? Полотно прекрасное. И она почувствовала, что, взяв его у Джека, она что-то докажет. Что именно, Адель не совсем понимала, но, может, то, что она не скучная, провинциальная домохозяйка, какой он, очевидно, ее посчитал. Поэтому она и взяла картину.
— Спасибо, — сказала Адель. — И прощайте.
Вернувшись домой, она сразу же скинула плащ, бросила сумочку и побежала наверх переодеться. Она выбрала платье с широкой юбкой и узкими рукавами кораллового цвета, который, как знала Адель, ей шел. Добавила нитку жемчуга — подарок Уильяма к ее тридцатилетию. Она любовалась блеском жемчужин, пока подкрашивалась, доводя себя до совершенства. Немного духов «Шалимар» на шею — «Ярдли» из сумочки давно выветрились.
Затем Адель спустилась вниз и накрыла стол к ужину, налила две порции виски с содовой и стала ждать, когда приедет муж и она поведает ему о любопытных событиях дня.
Да только Уильям запаздывал. Шесть, семь, восемь часов… К этому времени Адель выпила обе порции виски и повесила картину на то место, которое она ей предопределила.
А когда Уильям наконец вошел в дом в двадцать минут девятого, лишь между делом извинившись, Адель вообще ничего не рассказала ему о своем дне.
В пятницу она обнаружила письмо на своей тарелке, поставленной к завтраку. Белый конверт из веленевой бумаги, надписанный бирюзовыми чернилами. Почерк Адель не узнала, и обратного адреса не было, только лондонский почтовый штемпель. Она взяла нож для разрезания бумаг и вскрыла конверт. Это было короткое письмо, изобиловавшее тире, подчеркиваниями и восклицательными знаками.
Дорогая, дорогая Адель!
Поверишь ли ты? Слава Богу — после всех этих лет мы в конце концов вернулись в Лондон! Найроби обладает своими преимуществами, но, Боже, как чудесно снова ощутить прохладу! В любом случае мне не терпится услышать все твои новости и рассказать тебе о своих. Прошу, приезжай, вместе пообедаем. Как насчет следующей среды в «Савое»? Милый «Савой»! Как же я скучала по Лондону! И по тебе. Увидимся с тобой там в час дня, если не будет других предложений.
Мне пора бежать. Бренда.
В конце письма стояли четыре крестика, обозначавшие поцелуи.
— Боже, — проговорила Адель. — Ты только посмотри.
Она передала письмо Уильяму, который читал газету.
Он прочел письмо так же, как читал все в эти дни: пробежал страницу глазами сверху вниз за кратчайшее время, выбирая требуемую ему информацию, отбрасывая остальное. Он улыбнулся и отдал письмо жене, держа двумя пальцами, а сам вернулся к новостям.