За четыре года учебы Сима научилась себя подавать. Она немного пела, подыгрывая на гитаре, знала, как встать и как сесть так, чтобы даже слепой заметил точеную фигурку и длинные ресницы. А еще она научилась отличать хорошую игру от плохой и понимала, что актриса она весьма посредственная. Если бы в СССР тогда шили фильмы по голливудским меркам, у нее появился бы шанс пробиться, разыгрывая невинных соблазненных красавиц и трогательных брошенных жен. Играть в черно-белой гамме она могла и умела, но спроса на эти цвета уже или еще не было.
Оставалось одно: не дожидаясь смены кинематографического курса, исполнить лишь одну, но очень важную роль – сыграть в жизни самое себя, причем так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы. От магаданского распределения удалось избавиться – Сима предъявила справку из женской консультации, что она беременна. Потом пришла пора выбирать амплуа. Сима знала, что хочет быть красивой, а чтобы сохранить и подчеркнуть красоту, нужны деньги, и немалые. Алмаз нуждался в огранке – значит, следовало искать достойного ювелира. Проституция, как легкий путь к деньгам, Симу не устраивала. Не так она была воспитана. У советских собственная гордость. В семидесятые даже в дурном сне никому не привиделось бы, что в недалеком будущем школьницы в сочинениях на тему «Кем быть?» будут писать о привлекательности профессии путаны.
Серафима Исаева стала женщиной, которая украсит любого мужчину. Женой и подругой, а не наемницей. Это и было ее амплуа – красивая, эффектная женщина. Когда нужно – светская и отстраненная. Когда нужно – простая и душевная. И еще нежно поет «под Вяльцеву».
Первый богатый и влиятельный друг помог ей найти работу – Сима устроилась корреспондентом в московский театральный журнал. В театре она худо-бедно разбирается, связи есть. Зарплата, правда, небольшая, зато масса свободного времени. А деньги… Сима считала неправильным спрашивать мужчину, откуда у него деньги.
Второй, не менее состоятельный друг стал ее мужем, и Сима Исаева сменила фамилию на Арциеву. Через пять лет Арциев умер от инфаркта прямо в ванной, что никого не удивило: нервная магазинная работа и лишний вес. Умер, оставив жену с маленьким сыном на руках. Зато к ней перешли значительные сбережения. Молодая интересная вдова пользовалась успехом и долго в одиночестве не горевала. Эксперименты с обувью сейчас не ставят, так что неизвестно, износила ли Серафима пару башмаков, оплакивая супруга.
Работу Серафима не бросала, но и в стахановки не рвалась. На излете перестройки журнал зачах из-за отсутствия государственной поддержки и подписчиков. В начале девяностых трудящаяся сорокалетнаяя женщина, вдруг лишившаяся работы, почувствовала бы себя собакой, жестоко побитой жизнью, но Серафима по-прежнему была красива. В то время в моде был частный бизнес, и очередной друг помог ей открыть мини-пекарню с кафе, даже выбил кредит. Следить за выпечкой хлеба и булочек оказалось ничуть не сложнее, чем следить за премьерами. Там репертуар, здесь рецептура. Убытки и прибыли Серафиму Валентиновну не беспокоили. Во-первых, есть бухгалтер, а во-вторых, друг, который непременно поможет, если что-то пойдет не так.