Ежик всепонимающе щурился. Даже ему смотреть на увлеченного Пушкина было забавно.
— Давно вы знакомы? — бесцеремонно просил он, проходя мимо Евы. Не замечая, головы не поворачивая, не здороваясь.
— Вечность! — Пушкин осклабился. Зубы у него были мелкие и щербатые.
— Тогда это надолго, — хмыкнул Антон.
Стив изобразил на губах похоронный марш.
— Отвяли! Оба! — рявкнул Пушкин и схватил Натали за руку.
— И пусть у гробового входа, — провыл Ежик, отбегая подальше к комнатам, — младая будет жизнь играть…
— Заткнись! — рванул по коридору Пушкин, но споткнулся о выходящего Ра.
— И равнодушная природа! Ой!
— Пушкин? — Ра не удержал равновесия и растянулся вдоль плинтуса.
— Пушкин, Пушкин, — прошипел Стив, сгибаясь от смеха.
— Это классика! Она бессмертна! — орал из комнаты Ежик между глухими звуками — Пушкин пытался отомстить за шутку.
— Ай!
Квартира дрогнула от очередного падения. В коридор выбрался Антон.
— И пал поэт, невольник чести… — тяжело отдуваясь, пробормотал он.
— И… равнодушная… природа… — сквозь приступы смеха икал Стив.
— Саша? — Натали одарила всех испуганным взглядом и убежала спасать Пушкина. — Саша!
Ева готова была и дальше смотреть этот спектакль, но тут перед ней встал Ра. Или не Ра?
— Ева! — все-таки Ра радостно распахнул объятия. — Сколько не виделись!
— Столько не живут! — она увернулась от жизнерадостного бога.
Мельком глянула на Ежика. Стоит, ухмыляется. Глаз хитрый. Когда Ева вошла, коротко кивнул. Приблизиться не дал, сразу сделал шаг назад, руку поднял. Про объятия с поцелуями и говорить нечего. Может, подарить все это Ра? Терять уже нечего.
— Хорошо выглядишь! — доверительно сообщил Ра. — А я о тебе думал.
— Врет! — раздался недовольный голос из другой комнаты. — Он думал о газовом паяльнике. И немножко про адаптер К-лайн.
Ева покосилась на Ежика. Стоит. Не уходит.
— Ребята! — Ра пропустил это замечание мимо ушей. — Смотрите! Это Ева!
Антон тут же забылся, потому что на Еву посмотрело три пары совершенно одинаковых глаз. Ра и еще две его копии. Как там говорил Пушкин, три египетских бога… Близнецы. Невероятно!
— И не подумай, что у тебя, мать, троится в глазах, — выпрямился после долгого смеха Стив. — Хотя боги могут и не такое. А вы, — повернулся он к божественным братьям, — осторожней. Это все-таки Ева.
Антон демонстративно хохотнул, уходя вглубь квартиры.
— Это мои братья. — Ра был искренне рад чему-то. Наверное, дню рождения Пушкина. — Птаха ты уже знаешь. А это Гор.
Они все же отличались друг от друга. Птах был чуть шире лицом. У Гора — нос с горбинкой. А Ра… Ра просто был и улыбался, показывая все свои зубы.