Хотелось еще что-нибудь сказать, потому что это он, практикант Петрушка, во всем виноват. Из-за него она поссорилась с Антоном. Из-за него в глупой голове Че родилась не менее глупая идея с ревностью. И вообще.
В кармане возмущенно завибрировал телефон. Испугалась — Антон. Что же она тянет?
От неожиданности начала искать телефон в сумке, хотя он лежал в кармане куртки. И сам карман светился, выдавая спрятавшегося.
— Мать! Ты что, спишь?
Пушкин!
— Сашка! — заорала Ева, потому что это была верная связь с Ежиком. Как же она сразу об этом не подумала?
— Спокойно, девушка, — холодно отозвался Пушкин. — Не надо столько эмоций. У нас одному в трубку тоже так гаркнули — он теперь со слуховым аппаратом ходит.
— Тебе принести слуховой аппарат?
— Себя принеси. У меня днюха. Приглашаю в субботу на тусняк.
— Ой, поздравляю! — выпалила Ева, чувствуя, как все сразу наладилось. Как все стало отлично!
— Ты что, совсем с ума сошла? Кто ж раньше времени поздравляет? Это же плохая примета. У нас одного препода поздравили, он на следующий же день в больницу загремел.
— А во сколько? Кто еще будет? — торопилась Ева — не было ей дела до всех знакомых неугомонного Пушкина.
— Вы как под копирку, — проворчал Пушкин. — Кузьмин тоже все волновался, кто будет. Наши будут. И никого чужого. Поняли? Адрес у Тохи возьми, он знает. Бывай!
Отключился. Она даже не успела ему сказать, что не может ничего узнать у Тохи, что теперь друзья Ежика перестают быть ее друзьями. Или не перестают? Что-то она запуталась. И устала. Ева заторопилась домой. Там уже пришла мама. Вернулся с работы папа. Сейчас они будут пить чай. И не эту горькую бурду, где чая больше, чем воды, а нормальный. Когда чай настаивается в фарфоровом заварнике, через ситечко разливается в чашки, разбавляется водой, кладется сахар. На тарелке ждут бутерброды с лососем и колбасой. Папа с хрустом будет резать вафельный торт. Спрашивать о школе… Ой, только не о школе. И чай, и бутерброды от этого станут невкусными. Но она все выпьет и съест, потому что очень голодная и очень хочет домой.
Глава четвертая
Принцип неопределенности
Пушкин сиял. Рядом с ним сидела тихая скромная девушка. Угадайте, как ее звали.
— Натали, — с гордостью представлял Пушкин. — Та самая!
Девушка бледнела и приклеивалась взглядом к полу.
— Знаешь, был такой случай, — с ехидной улыбочкой начал Стив. — Парень в нашей школе познакомился с девушкой. Звали ее Наташа. А его как раз Шурик. Стихи еще писал.
— Да пошел ты! — потемнел лицом Пушкин. — За такие шуточки, знаешь, что бывает?
— Знаю. Гроб и похоронная музыка.