За открывшейся дверью обнаружился экстравагантный пентхаус. Моцарт доносился из динамиков такого качества, что на мгновение я предположил, что играют настоящие музыканты. Четырнадцатифутовые, от пола до потолка, окна открывали потрясающий вид на озеро и береговую линию к югу от отеля. Полы были сделаны из полированной древесины. Тропические деревья росли в горшках по всей комнате, вместе с яркими цветущими растениями, которые все вместе действовали на обоняние так, словно решили устроить цветочный эквивалент нападения при отягчающих обстоятельствах. Мебельные гарнитуры были расставлены тут и там — на полу и на помостах, расположенных на различных уровнях. Имелись также бар и небольшая сцена со звуковой системой, а в дальнем конце шикарного чердака была лестница, ведущая на высокую платформу, которая, судя по стоявшей там кровати, должно быть, служила спальней.
У лифта ждали ещё пять головорезов в чёрных костюмах с дробовиками в тон. Когда двери открылись, громилы взялись за пушки, хотя прямо в нас целиться не стали.
— Мадам, — сказал один из них, гораздо моложе остальных, — пожалуйста, назовите себя.
Мэб бесстрастно смотрела на них сквозь солнцезащитные очки. Затем, пренебрежительно повела бровью. Движение было настолько слабым, что вряд ли кто-нибудь из них его заметил.
Я хмыкнул, поднял руку и пробормотал:
— Infriga.
Я не вложил в заклинание много энергии, но её было достаточно, чтобы втолковать, что к чему: внезапно толстый слой инея с треском заискрился на нижней части тел головорезов, покрывая сапоги, дробовики и руки, которые их держали. Мужчины дернулись от неожиданности и тихо зашипели от дискомфорта, но хватку на оружии не ослабили.
— Леди не общаются с лакеями, — сказал я им, — и вам чертовски хорошо известно, кто она такая. Кому-то из вас, болванов, кто сохранил мозги, вероятно, надо бы пойти и сказать своему боссу, что она здесь, прежде чем она почувствует себя оскорблённой.
Молодой головорез, тот, что говорил, кинулся прочь, вглубь пентхауса, обходя стену из деревьев и цветов. В то время как остальные остались внешне бесстрастными, но чувствовали себя явно неуютно.
Мэб посмотрела на меня и спросила интимным шёпотом:
— Что это было?
Я ответил в том же духе:
— Не имею привычки убивать смертного, чтобы просто сделать замечание.
— Но ты был готов убить одного из моих сидхе по этой причине.
— Я играю на твоей стороне, но ты не с моего района, — ответил я ей.
Она посмотрела на меня поверх оправы своих очков, а затем произнесла:
— Брезгливые не становятся Зимними Рыцарями.