— Ты хочешь, чтобы я тебя назвала Аллекта?
Девочка нахмурилась и сжала зубы. Светлые волосы мгновенно почернели. Я почувствовала холод от того, что вся одежда девочки стала мокрой. С косичек стекала вода. Я присела и спросила:
— Почему ты вся мокрая, милая? Почему ты злишься?
Аллекта взяла меня за руку и повела в конец тоннеля. Вокруг все стало ярко-белым, только свет в конце тоннеля сменила темнота. Я шла за девочкой молча и смотрела только в темноту, в которую меня тащат. Когда мы вышли из тоннеля, перед нами предстала долина. Выход располагался на вершине холма, а внизу ровное, зеленное поле. Под холмом протекала багровая река. Казалось, что в долине пасмурная погода днем, но на небе нет ни туч, ни солнца, ни луны, ни звезд, а только темнота. Я увидела как из реки выходят дети — тысячи их. На берегу детей встречают взрослые.
— Кто эти дети? — спросила я.
— Дети — такие же, как я. Пойдем, я тебе здесь все покажу, — сказала Аллекта и потянула меня за собой.
— Почему река багровая?
— Ты знаешь ответ. Пойдем, нам нужно перейти реку.
— Я не подойду к реке, а тем более не войду в нее. Нужно найти место, где можно перейти по суши.
— Здесь нет такого места. Река течет вокруг острова, образуя кольцо. У нас нет выбора. Странная ты: когда представляешь, что вино это кровь, то без отвращения выпиваешь его. Почему же ты не можешь представить, что кровь это вино?
Аллекта повела меня к реке. Я пытаюсь оказать сопротивление, но все попытки оказались мысленные, а тело покорно следовало за ней. Мы взошли на реку, как на твердую поверхность и пошли к острову. По бокам пробираясь через воду и борясь с течением, шли дети.
Я обратила внимание, что черные волосы Аллекты вновь стали светлыми. Когда мы дошли до берега, я увидела как вышедших на берег детей, взрослые ударами по затылку и криками направляют в одну из двух колон и гонят к водоемам. Среди них были мальчики и девочки одного возраста с Аллектой.
— За что они их бьют? — спросила я.
— Дети не знают, а родители не говорят. Это нужно у тебя спросить, ты же собираешься стать матерью.
— То, что родители не говорят, в это я могу поверить, но то, что дети не знают, это мне кажется ложью.
— Эта река не случайно носит название Лета. Дети, безусловно, натворили что-то, за что их должны наказать. Но, только пройдя через реку, они это забывают. Такое наказание, и это только начало.
— Но если дети не будут помнить, за что их наказывают, то как они исправятся?
— В коллективном бессознательном родители не хотят, чтобы дети исправились. Они считают, что познания приходят через страдания.