— Ты почти угадал, Артем, хочу на стол бутыль с водкой поставить, где-то она у меня здесь была от ребенка укрыта, — не слишком проникаясь теми шутками, ответил Иван, продолжая свои поиски.
Тем временем Татьяна внесла в дома круг колбасы, шмат сала, с десяток свежих куриных яиц, нарезала хлеба, вынула из печи миску печенного картофеля, а из кадки квашенных огурчиков и капусты. Затем пригласила мужчин к столу.
Иван тем временем разыскал все-таки свою бутыль самогона, откупорил ее и разлил седоватую жидкость по граненым рюмкам. Когда все уселись за стол и выпили по первой за встречу, разговор за столом оживился. Татьяна все продолжала расспрашивать брата о его военных приключениях. Артем, рассказывая, тоже в свою очередь расспрашивал о матери, о сестре Софии, о родственниках. За разговорами они и не заметили, как промелькнуло почти два часа.
После ужина Артем тепло простился с сестрой и деверем, чтобы еще к полуночи добраться в отчий дом, увидеть мать, сестру. А утром поклониться на сельском кладбище отцовской могиле. Выйдя из дома, атаман отвязал коня от плетня, вставил ногу в стремя и легко запрыгнул в широкое седло.
На землю тихо падал пушистый снег, запорашивая белым покрывалом неширокую сельскую дорогу, которая вела в сторону Соколинец. Ярко светил полный месяц, село охватила спокойная ночная зимняя дремота, и только топот подкованных копыт коня глухо разносился окраинами.
После обеда десятого декабря колона объединенного отряда снова отправилась в дорогу в направлении к городку Печера. Плененных вчера красноармейцев атаман Артем решил не расстреливать, чтобы не обременять и так грешные души повстанцев еще и этим грехом. Но и с собой забирать их тоже не было совсем никакого смысла, то так их и оставили запертыми в подсобном помещении дома Колюховского помещика. Однако это решение, как выяснилось потом, оказалось не совсем добрым для отдельных жителей села и имело для них фатальные следствия.
К тому времени в пламени гражданской войны часто невинно гибли обычные крестьяне, которые держали свой земледельческий нейтралитет типа «наша хата на краю», по отношению к враждующим сторонам. Таким примером в селе Колюхов была трагедия семьи Кириченко (за сельским прозвищем — Ныныки) [7]. В этой многодетной семье было пять сынов. Двое старших сынов были в свое время мобилизованы на службу в царскую армию. Когда началась война одна тысяча девятьсот четырнадцатого года, то они принимали участие в боевых действиях, а в дальнейшем попали в плен к немцам.
После окончания войны оба были освобождены из плена французскими войсками и остались проживать во Франции. Один из этих сынов даже там оженился, а потом на некоторое время вернулся на постоянное местожительство в Колюхов с женой-француженкой. Однако женщина не смогла здесь освоиться и быстро выучить украинский язык, поэтому супруги снова возвратилось назад во Францию. Второй сын так и остался проживать во Франции по паспорту иностранного рабочего.