Но гораздо более болезненным было осознание, что поддержав учителя в его противостоянии Грегорио, я разорву протянувшуюся между нами тонкую нить… нить, которая в моих тайных мечтах превращалась в нечто большее.
«Хотя, разумеется, — мрачно напомнила я себе, — мне нет никакого дела до человека, который хочет предать графиню, воспользовавшись ее любовью. А что ему помешает однажды поступить так же и со мной, когда я ему надоем?»
Как бы ни куталась я в свой плащ, но даже его мягкость и тепло не успокоили меня, охваченную злостью.
«Когда все будет кончено, — ожесточенно решила я, — снова надену мужское платье и никогда больше не буду женщиной. Не по мне эта жизнь, полная боли, горя и печалей».
К этому моменту я уже подошла к башне, чья грозная тень лежала на моем пути. Сняв маску, я подняла глаза и с удивлением увидела мерцающий огонек в окне.
«Грегорио уже, должно быть, там», — уныло подумала я, бросив маску в траву.
Я больше не могла мешкать, нужно пойти туда и сыграть отведенную мне роль.
Узкая дверь в башню была не заперта. Оглянувшись по сторонам, чтобы убедиться, что за мной никто не следит, — хотя я бы все равно никого не смогла бы увидеть в темноте, — я проскользнула внутрь и закрыла за собой дверь. Мне никогда не приходилось бывать в этой башне, и при виде каменной лестницы, спиралью уходящей наверх, у меня на мгновение закружилась голова.
«По крайней мере, темнота сделает вид сверху не таким пугающим», — постаралась успокоить я себя, ставя ногу на первую ступеньку.
Мое сердце начинало колотиться как сумасшедшее при мысли о том, что должно скоро произойти. К тому моменту, когда я достигла вершины башни — я уже давно потеряла счет пролетам, — я пребывала в уверенности, что биение этого органа было слышно даже в большой зале. Я остановилась перед закрытой дверью, ведущей в комнату, чтобы отдышаться и прийти в себя, затем, набравшись смелости, повернула ручку и зашла внутрь.
Снизу башня выглядела просто гигантской, невероятно высокой и широкой. Круглая комната, в которой я находилась, была в точности такой же огромной, как и казалась. Открытые окна окутывали ее, заполняя ночной мглой. Будь она пустой, в ней можно было бы устроить целое сражение. Но большая часть ее служила своего рода складом, повсюду лежали коробки и ящики, составленные друг на друга и грозившие обвалиться при любом неосторожном движении.
Я осторожно направилась в глубь комнаты, под моими ногами потрескивал сухой камыш, разбросанный на полу, чтобы немного утеплить его. Этот громкий звук, без сомнения, должен был оповестить Грегорио о моем присутствии. И все же я не осмеливалась окликнуть его, продолжая красться в темноте.