Учитель, казалось, не заметил моей внезапной молчаливости. Он еще не закончил свою историю:
— Поскольку туфли больше ни о чем нам не расскажут, я решил вернуть их владелице. Но торопясь покинуть это не слишком приятное место, я чуть было не проглядел, возможно, самый важный ключ к разгадке этой тайны. Правда, если бы, пытаясь открыть дверь, я не пролил воск себе на руку, я бы не задержался там и не заметил улику, лежащую прямо у меня под ногами.
Он сунул руку за пазуху и достал плоский сверток из ткани, размером чуть больше его руки. Отодвинув останки глиняной лошади, он аккуратно положил сверток на стол.
— Смотри, Дино, — сказал он, начиная разворачивать бардовую материю, — если я не ошибаюсь, в этом куске шелка лежит ключ, который поможет нам установить личность убийцы бедной девушки.
Не знаю, что я ожидала увидеть. Пачку изобличающих писем? Может быть, книгу или какое-нибудь оружие? Но уж точно не четыре карты, сложенные стопкой. Они были изготовлены из нескольких слоев плотной бумаги, склеенных вместе, обратная сторона покрашена в кроваво-красный цвет.
— Это же карты Таро!
Игра в карты была популярным развлечением среди знати. Не в силах скрыть своего разочарования от столь банальной находки, я тряхнула головой и призналась:
— Не уверен, что они могут быть нам полезны. Игральные карты не являются редкостью. Они могут принадлежать одному из солдат гарнизона.
— А вот в этом ты ошибаешься, — ответил Леонардо с довольной улыбкой.
Он раздвинул карты, так, что они легли в одну линию, и перевернул их лицевой стороной вверх. Теперь я видела картинки, указывающие на их ранг в колоде.
— Это не обычные игральные карты, — пояснил он. — Заметь, сколько на них позолоты, какие яркие, но благородные цвета, и детали картинок прорисованы необыкновенно искусно. Эти карты были изготовлены по заказу, и их стоимость довольно высока. Кроме того, художник, изготовивший их, был весьма талантлив.
Заинтригованная, я внимательнее присмотрелась к четырем миниатюрным картинкам. Мне приходилось несколько раз играть в карты, но та колода была гораздо проще этой. Картинки на картах, однако, были мне знакомы. Первая была номерной — Тройка Мечей. Вторая оказалась фигурной — юный Рыцарь Пентаклей, восседающий на коне. Последние две имели преимущество над остальными картами в колоде. Одна из них представляла Дьявола во всем его порочном блеске, а вторая — Башню в огне.
При взгляде на эту последнюю я вздрогнула. У нарисованной башни, похожей на те, что окружали замок Сфорца, был разрушен купол, и из него вырывались языки пламени. Но еще большее впечатление на меня произвели фигуры двух мужчин, падающих с охваченной огнем башни. На их нарисованных лицах не было страха или гнева, лишь удивление от подобного поворота событий; и все же их кончина была неминуема и служила печальным напоминанием о том, что случилось с Беланкой.