Теоретически узник зеркала мог буквально в считанные секунды оказаться в любом месте нашей планеты, которое было когда-либо отражено поверхностью старинного копенгагенского стекла. Это, вероятно, было справедливо даже для земных видов, пребывавших в поле зрения зеркала в течение слишком короткого времени, чтобы отчетливо запечатлеться в его памяти в четырехмерном пространстве эти виды были представлены некими иллюзорными декорациями, являвшими собой изображения бесформенных и сильно затененных участков земной поверхности. Что же касается пространства за пределами декораций, то оно было заполнено уходящей в бесконечность серой пеленой, о которой Роберт не мог сообщить мне ничего определенного, поскольку, опасаясь оказаться за пределами сферы действия зеркала, он не отваживался углубляться в эту неведомую, лишенную зрительных образов зазеркальную пустыню.
Еще из первых наших с Робертом бесед мне удалось выяснить, что в заточении он находится не один. Позже я увидел его компаньонов. Все они были облачены в одежды примерно двухсотлетней давности и представляли собой довольно разношерстную публику: дородный господин средних лет с туго сплетенной косичкой он носил бархатные панталоны, доходившие ему до колен, и говорил по-английски с сильным скандинавским акцентом, хотя и достаточно бегло; красивая девочка лет восьми-десяти с очень светлыми волосами, которые здесь, естественно, казались иссиня-черными; двое негров, по всей вероятности, немых; черты их лиц являли совершенно дикий контраст с неестественной бледностью их кожного покрова. Было здесь трое молодых людей, одна молодая женщина, совсем еще маленькое дитя почти младенец и, наконец, пожилой худощавый датчанин с умным и в то же время каким-то недобрым выражением лица. Звали его Алекс Хольм; в полном соответствии с модой двухсотлетней давности он носил короткие сатиновые штаны в обтяжку, широкополый сюртук и алонжевый парик. На его личности стоит остановиться подробнее, ибо не кто иной, как Алекс Хольм, став некогда искусным стеклодувом и тогда же получив глубокие познания в области магии, изобрел и выстроил эту странную многомерную тюрьму, где были сейчас заключены те, кого он силой либо обманом завлек сюда на веки вечные; их заточение могло окончиться только при нарушении целостности зеркала, но увы! оно было сработано Хольмом настолько искусно, что имело все шансы просуществовать в нашем обычном трехмерном мире практически бесконечно долго.
Хольм родился в начале XVII века и уже в молодости добился больших успехов в освоении ремесла стеклодува и формовщика. Учился он в Копенгагене, там же и остался работать. Его изделия из стекла, в особенности большие зеркала для гостиных, пользовались хорошим спросом и всегда шли за большую цену. Он мог бы прожить припеваючи до самой глубокой старости, если бы не его незаурядный ум, который не давал покоя его мятежной душе. Пытливо изучая законы окружающего мира, он дошел на этом поприще до высот, с коих достижения тогдашней науки казались просто ничтожными.