Люпин тоже не был безгрешной маргариткой и в банде Джеймса Поттера присутствовал не для галочки. Оборотень решил отмстить, и сделал это в лучших традициях Мародеров, чужим руками. На первом уроке ЗОТИ, когда они проходили боггарта, этот вот уж точно Шакал Табаки не нашел ничего лучшего, как, узнав, что больше всего Невилл боится грозного зельевара, выпихнуть парнишку перед шкафом с нечистью и показать ему, как действует заклинание Ридикюлус. Спору нет, зельевар, как и любой другой мужчина, в одеянии Железной Августы смотрелся уморительно, над этим потом хохотала почти вся школа, но этим самым весь гнев Снейпа, не понимающего таких шуток, пал исключительно на беднягу Лонгботтома. А главный инициатор веселья, добрейший и интеллигентнейший профессор Люпин остался в стороне.
Воробей, кстати, таких шуток тоже не понимал. А потому от Люпина он шарахался как дементор от Патронуса. Даже под Хэллоуин, когда чертов Перевертыш поймал его в коридоре и зазвал на чай, птах был неразговорчив, вопросов о папе-маме не задавал и при первой же возможности смылся. И правильно сделал, потому как очередное полнолуние выпало аккурат на этот во всех смыслах веселый день. Шкет особо за лунным циклом не следил, но спасибо Слизеринской Летучей Мыши, принесшей кубок со свежесваренным аконитовым.
Результатом «невинной» шуточки Люпина стало удвоение количества придирок к паре Поттер-Лонгботтом. И если Невилл страдал из-за идиотского чувства юмора некоторых преподавателей, то мелкий — исключительно по собственной дурости: на одном из занятий он повторил то, что его отец совершил двадцать лет назад — дал новую кличку Северусу Снейпу. Она оказалась настолько меткой, что мигом прилипла к декану Слизерина.
Как-то на уроке зельевар в очередной раз прошелся по эссе Невилла. Оно не было ни плохим, ни хорошим, твердое Удовлетворительно, но помимо всех реальных ошибок там была маленькая описка, «зельетворение» вместо «зельеварения». «Что ж я, по-вашему, зельетвор, Лонгботтом?» — уничижительно-насмешливо спросил Снейп. Невилл, весь красный, как рак, молчал, потупившись. Вместо него ответил Воробей, которому весь этот цирк изрядно надоел. Шкет тихо, но внятно произнес: «Скорее, зельетварь... сэр». И скорчил, зараза, при этом ту же рожицу, с которой его маменька на младших курсах разговаривала с папенькой. Получалось, кстати, довольно похоже. Судя по тому, каким ровным безэмоциональным голосом Снейп в абсолютной тишине лишил Гриффиндор ста баллов, чувака проняло до самых потрохов. Так Гарри Поттер, несмотря на потерю большого количества баллов, в очередной раз стал героем школы, а Снейп из зельевара превратился на несколько ближайших лет в Зельетварь.