Когда Алесь вернулся, с плеча у него свисали длинные желтоватые плети. Они пахли свежестью и почему-то медом.
Наконец каркас шалаша был готов. Теперь в ход пошли и сосновые ветви, и елочный лапник, и рыжий папоротник. Шалаш обретал форму. Обозначился уже круглый вход. Алесь не утерпел и несколько раз примерялся, удобно ли в него залезать. Потом принес девчушку.
Вместе они забрались в сумрачную глубь шалаша. Там было тепло и сухо, под ногами шуршали листья.
Вадим Николаевич стоял в сторонке и придирчиво рассматривал их сооружение. Хорошее место они выбрали для шалаша — только уж очень зоркие глаза могли его заметить издалека.
Работы на доделку шалаша хватило до самого вечера. Потом под собственной крышей собрались все вместе и слушали, как шумит лес, как совсем рядом плещется вода…
Решено было отметить окончание работы «праздничным ужином». Аллочка получила кусочек сухаря, размоченный в самодельной берестяной кружке. И еще растертые ореховые ядрышки.
Вадим Николаевич и Алесь утолили голод орехами и рябиной. Хоть они порядком устали, настроение у всех было отменное! Аллочка повеселела, раскраснелась, то и дело дергала Доду за ухо, звала поиграть. От вчерашних слез не осталось и следа.
Перед заходом солнца все вместе отправились к Черному Дубу. Это был настоящий лесной великан. Корявый ствол его в несколько обхватов, окруженный тяжелыми узловатыми ветвями, казалось, подпирал небо. На ветках то тут, то там виднелись коричневые желудевые спинки. Самая вершина дуба издали казалась срезанной: то ли молния сожгла ее, то ли буря сломала. С восточной стороны на боку великана у самого основания чернела борозда. Видимо, огонь костра отметил дерево на всю жизнь.
— Ну и высота! — удивился Алесь, задрав голову. — Аж шапка падает.
— А ты раньше здесь не был?
— Никогда.
— Я тоже. Только собирался своих ребят свозить сюда. Дуб действительно чудо! Хоть и нелегко, но, пожалуй, полезу на него, осмотрю сверху остров.
— И я с вами!
— Нет, нет, ты после. Аллочка будет плакать. Одну ее оставлять нельзя!
Вадим Николаевич подошел к стволу, ухватился за выступы коры и полез. На самом верху он уселся поудобнее на толстый сук и повернулся лицом на восток. Тихо пробегали волны по серо-голубой озерной глади. На горизонте ни точки, ни черточки. Вадим Николаевич посмотрел в северную сторону и помрачнел: над болотом черными змеями вились дымы — это рвались гранаты и артиллерийские снаряды. Значит, партизаны продолжали сражаться с врагом не на жизнь, а на смерть.
С юга, из-за горизонта, огромным черным клином выползала туча. Она шла против ветра, и это было верной приметой, что будет гроза. И вскоре засверкали молнии. «Ну вот и выпросили кани водички! — подумал учитель. — Близится ненастье…» Ну что ж! Теперь им не страшны ни ветер, ни дождь — стены шалаша должны выдержать.