Посиделки на куче отходов чуть не стоили мне обоняния. В носах словно вымерли все рецепторы. Я втянул индустриально-магический запах Ада. Загрязнения, пыль, различные выделения… нет, я все их чувствовал, а значит, мои носы в целости. Надо только дать им небольшую передышку.
Я отряхнул одежду — скорее от нечего делать: бесполезно пытаться сбить грязь, если она пустила в вашей футболке корни или вцепилась когтями в ботинки, или светло-жёлтой аурой обволокла шорты.
В Воробьином парке было немного посетителей. Я подошёл к палатке, попутно распугав адцев своими видом и запахом. Не всех, конечно. Это Ад — тут и не таких страшилищ видали.
— Малиновое, пжалста, — сказал я продавщице.
— Сколько шариков?
— Три.
Я положил на прилавок души. Струйки запаха отделились от монет и поползли к небу, другие потекли и полетели.
Пожилая, добротных размеров ремон и ца не повела бровью (бровей у неё не было) — взяла души, дала сдачу и рожок с тремя шариками.
Я вгрызся в первый.
— Пашиба.
Дошёл до скамейки, плюхнулся на неё. Проглотил мороженое. Откусил ещё.
И, когда часы показали ровно 12:01:38, кто-то положил конечность мне на плечо.
Я поднял взгляд и, жуя вкусное малиновое мороженое, увидел пустые глаза «парня в шляпе».
— Пойдём.
— Нет уж. Вы опоздали, так что, пока я не доем мороженое…
— Или ты пойдёшь, или твой друг потечёт, когда мы превратим его в лужу бессполезной эктоплаззмы.
— Убедительный аргумент, да? [Ам.] Щаш, щекундощку.
Жуя мороженое, я встал и в компании двух «парней», мои старых знакомых, направился к автомобилю, тому самому драндулету.
— На. — Второй протянул мне «кляксы». — На этот разз ссам глазза ззалепишь.
Какой лентяй, не хочет делать свою работу.
Я доел мороженое и облизывал пальцы.
— Прости, брат, но у меня руки грязные.
Наверное, я сказал это без должного уважения, потому что Второй вдруг разозлился. Он шмякнул мне на лица «кляксы» и втолкнул меня в мобиль. Хлопнули дверцы, астматически затарахтел двигатель, и драндулет… мм, помчался по дорогам Ада.
Любой другой на моём месте, наверное, рассуждал бы о том, что его ждёт, но я ведь ничего не мог изменить. Совсем ничего.
Я попал в водоворот, и меня затягивало всё глубже…
Всё повторилось.
Выбоины на дорогах. Играющее радио. Мобиль-балабола, страдающий всеми техническими недугами. Мрачные «парни в шляпах»: один за рулем, другой рядом со мной.
Развалюха останавливается. Издаёт громкое «БДЫЩ!». И как она не рассыпалась на части?
Дверца открывается. Я вылезаю. Ничего не вижу.
И опять старое, погружённое в темноту здание.
«Кляксы» снимают.
Летающие светильники зажигаются.