Генерал Бонапарт отправился в Египетский поход и, оставив Францию, будто увез с собой статую победы. Без полководца французские войска повсеместно проигрывали сражения, их теснили в Германии и в Италии. Директория безрассудно управляла государством. Слухи о бесконечных поражениях и внутренних беспорядках в стране проникали за границу, и даже баронесса, никогда не разделявшая надежды других эмигрантов, начала верить в лучшее.
Через три дня она получила от госпожи Дюваль девять тысяч франков.
Чтобы избавить баронессу от сомнений, к деньгам приложили бумагу от одного из уважаемых в Лондоне ювелиров, подтверждающую верность оценки бриллиантов.
Глава VIII
Признаки болезни
Девяти тысяч франков баронессе хватило, чтобы безбедно жить два года. За это время произошло много событий, но они не принесли эмигрантам никакого утешения, а, напротив, лишили всякой надежды. Бонапарт по возвращении из Египта стал первым консулом Франции и выиграл битву при Маренго.
Одни наивно полагали, что молодой консул служит Бурбонам и что, уничтожив всех якобинцев, он в скором времени возвратит скипетр законному королю, другие, более рассудительные, не верили в это.
Замерев в ожидании, Европа трепетала перед победителем в битвах под Лоди, у пирамид и при Маренго.
Госпожа Марсильи ждала подходящего случая, чтобы вновь заговорить с маркизой о бриллиантах. Мать баронессы за все это время ни разу не поинтересовалась, на какие доходы живет ее дочь. Казалось, маркиза даже удивилась, когда баронесса возобновила этот разговор.
Как и в первый раз, госпожа ла Рош-Берто употребила все средства в защиту своих драгоценностей, но то крайнее положение, в котором они находились, заставило баронессу настаивать, и просила она с такой почтительностью, что маркиза, правда, со вздохами, отдала колье, которое могло стоить пятнадцать тысяч франков.
Баронесса и на этот раз предложила продать все бриллианты, чтобы вырученные за них пятьдесят тысяч франков положить в банк, но этому маркиза так противилась, что госпожа Марсильи оставила дальнейшие попытки.
Более того, маркиза просила тысячу экю из той суммы, которую дадут за колье, на собственные издержки.
Госпожа Марсильи вновь продала бриллианты через посредничество господина Дюваля, который, как и прежде, просил не продавать драгоценностей, но баронесса настояла на своем.
Между тем Цецилия подрастала: теперь она уже была милой двенадцатилетней девочкой – кроткой, серьезной, ласковой и набожной. Природа наделила ее идеальной красотой, а мать – чистой, как у нее самой, душой.