5 августа 1853 года двое молодых людей, по-видимому, принадлежащих к парижской аристократии, приехали в наш город, каждый со своей стороны, верхом и без слуг. Один отправился в казармы на Королевской улице, другой в кофейню Регентства – там они попросили двух офицеров сопровождать их на место дуэли. Каждый из соперников привез с собой оружие. Договорившись об условиях поединка, противники выстрелили друг в друга с расстояния двадцати шагов; один из них был убит, другой, имени которого не знают, уехал в ту же минуту в Париж, несмотря на полученную им существенную рану в плечо.
Имя убитого – граф Безеваль; личность его противника неизвестна».
Полина прочла эту новость, и она произвела на нее тем большее впечатление, что я не успел ее подготовить. С тех пор как я вернулся, я ни разу не произносил при ней имени ее мужа и чувствовал необходимость сообщить ей о происшествии, сделавшем ее свободной, не объясняя, однако, кто стал тому причиной, но еще не решил, как это исполнить. Мне в голову не приходила мысль, что журналы могут опередить меня и так грубо и жестоко открыть Полине ужасную новость, тогда как в обращении с ней, больной и ослабленной, требовалось больше осторожности, нежели со всякой другой женщиной.
В эту минуту появился доктор; я сказал ему, что сильное волнение вызвало у Полины новый припадок. Мы вместе прошли в ее комнату; больная была еще без чувств, несмотря то что ее лицо опрыскивали водой и давали понюхать соли. Доктор решился на кровопускание и начал приготовления к этой операции; тогда вся твердость моя исчезла, я задрожал, как женщина, и бросился в сад.
Там я провел около получаса, опустив голову на руки, раздираемый тысячей мыслей, бродивших в уме моем. Я вышел на дуэль с графом по двум причинам – из-за моей ненависти к нему и из любви к сестре. Я проклинал этого человека с того самого дня, как он похитил мое счастье, женившись на Полине, и жажда личного мщения, желание отплатить физическим злом за муки душевные заставили меня выйти из себя. Я мечтал убить его или быть убитым. Теперь, когда все кончилось, я начинал осознавать последствия.
Меня похлопали по плечу: это был доктор.
– Как Полина? – вскрикнул я, сложив руки.
– Она пришла в чувство…
Я встал, чтобы бежать к ней; доктор остановил меня.
– Послушайте, – сказал он, – ее состояние очень шатко, она нуждается в покое… Не ходите к ней.
– Но почему?!
– Потому что ее надо избавить от волнения. Я никогда не спрашивал вас о вашем отношении к ней, не требовал от вас откровений. Вы называете ее сестрой: правда ли, что вы брат ей, или нет? Это не касается меня как человека, но мне важно это знать как доктору. Ваше присутствие, даже ваш голос оказывают на Полину сильное действие… Я всегда видел это и даже сейчас, когда держал ее руку и произнес ваше имя, заметил, что ее пульс участился. Я запретил впускать к ней кого-либо сегодня, кроме меня и служанок; не пренебрегайте же моим приказанием.