Не зная, что ждет меня в гостевой комнате, я осторожно вошел.
– Блин! – невольно вырвалось у меня, когда я увидел в ванной сидевшую по-турецки Сару. У нее на колене покоилась голова бледной как смерть Эммы.
– Тсс! – остановила меня Сара. – Не так громко.
Я обреченно вздохнул и тихо спросил:
– Сара, что ты собираешься делать? Через сорок минут вам надо быть в церкви.
– Знаю. – Лицо Сары скривилось, словно от боли. – Уф… Дай мне только поставить ее под душ. Можешь позвонить маме, передать, что мы немного задерживаемся.
– Конечно, – ответил я и, бросив прощальный взгляд на эту трагическую сцену, вышел из ванной.
– Эмма, ну давай же! Поднимайся! – ласково уговаривала Сара, ползая по полу на коленках. С трудом приподнявшись, я ухватилась трясущимися руками за край ванны.
Сара стащила с меня платье и развязала марлевую повязку; беспомощная, как младенец, я плюхнулась в ванну.
– Дико болит голова.
– Когда ты в последний раз хоть что-нибудь ела? – спросила Сара.
В ответ я только пожала плечами, поскольку с тех пор, как я поднялась в Калифорнии на борт самолета, у меня маковой росинки во рту не было.
Неожиданно Сара окатила меня водой из душа.
– На, возьми. – Она протянула кусок мыла, и я принялась тупо намыливать тело.
– Я позвонил твоей маме, – крикнул через закрытую дверь Эван. – Она просила тебя перезвонить ей, когда будете выезжать. Увидимся в церкви.
– Эван! – Сара бросила гибкий шланг на дно ванны, вода из душевой головки полилась прямо на ноги.
– Понимаю, ты не обязан этого делать, но без твоей помощи мне не обойтись, – выпалила Сара, ее обычно сияющие глаза были затуманены печалью.
– Чем могу быть полезен? – ровным тоном спросил я.
– Нам необходимо доставить ее в церковь. Но сомневаюсь, что она будет в форме, а одной мне не справиться. Ты не мог бы остаться? Ты поможешь?
Я молча кивнул, не в силах найти нужные слова. У меня окаменело лицо. Дела обстояли хуже, чем я думал. Эмма реально находилась в весьма плачевном состоянии. Наконец я сказал:
– Жду тебя в холле. Крикни, если понадоблюсь.
– Может, найдешь лекарство от головной боли и что-нибудь перекусить? Она уже несколько дней ничего не ела. – Неожиданно у Сары задрожал голос.
Я кивнул и вышел из комнаты.
Но, уже закрыв за собой дверь, почувствовал, что меня душит гнев, гроздья которого зрели в моей груди с тех пор, как мы нашли ее на полу стенного шкафа. Если честно, я толком не понимал, на кого, собственно, злюсь, но глупо было бы отрицать, что с той минуты, как я снова ее встретил, у меня все пошло наперекосяк.
На кухне Джаред уже помогал маме надевать жакет. Я резко остановился и попытался разжать кулаки.