— Понимаю, тебе нужно прийти в себя. Хорошо, я не буду тебя трогать сегодня, только говори, если что-нибудь будет нужно, ладно?
Она молча кивнула, не глядя на собеседника и обернулась, лишь когда услышала звук закрывающейся двери. Зелёные глаза без интереса глянули на букет — он был просто шикарным, подобран в пастельных бежевых тонах, с крупными свежими бутонами, разбавленными бледно-зелеными стебельками и травинками, аккуратно завёрнут в красивую упаковку. Бесстрастный взгляд быстро скользнул по всему этому великолепию, и девушка снова отвернулась к окну. Ей не хотелось ничего. Ничего в этом доме и даже в этом мире. Душу терзало гнетущее ощущение, что в жизни началась новая ступень, но вела она вниз — в саму преисподнюю.
Ближе к обеду невольница наконец собралась с мыслями и взялась за письма для близких. Чувства к ним были очень крепкой ниточкой, связывающей её с домом и болезненно тянущей сердце немой тоской. Единственным выходом, который виделся девушке, для избавления от щемящей печали — оборвать эту невидимую связь.
Она писала, комкала бумагу, снова писала, снова комкала. Слова не шли, всё хотелось сказать, как она любит отца и мать, как скучает. Но разве им от этого станет легче? Наконец, Ева глубоко вздохнула, пересиливая себя, и начала сначала. Получалось не очень, рука отказывалась выводить откровенную ложь, но девушка заставляла себя:
«…Больше не смогу жить взаперти…» — писала она, якобы обвиняя родителей: «…Я нашла свою любовь и предназначение…» — какой вздор.«…Возможно, мы ещё увидимся, но, скорее всего, с этого дня я умерла для вас, как дочь» — хотела добавить беглянка, но не стала, поставила жирную точку и быстро сложила листок бумаги в конверт, не перечитывая. Письмо получилось настолько циничным, что она сомневалась, сможет ли сама прочесть его без лишних эмоций и отвращения к собственной жестокости. Хотя, отвращения хватало и без того.
Послание для Саши вышло ещё хуже. Она в таких красках расписала свои несуществующие чувства к Кирану и желание красивой жизни, что не сомневалась — это заставит друга возненавидеть её и заклеймить продажной тварью. Скрепя сердце, обманщица выводила неровные буквы дрожащей рукой. В конце она холодно сообщила, что Карина жива и добавила, чтобы Саша нашёл свою лучшую подругу и жил с ней долго и счастливо. Запечатав оба конверта и написав адреса, Ева отдала их Кирану, попросила отправить. Парень недовольно глянул на строки получателей.
— А этому-то зачем писать? — непонимающе нахмурился он.
— Послала его к чёрту и сказала, что теперь моя жизнь станет действительно счастливой, — равнодушно ответила блондинка, удаляясь обратно в свою комнату, — пусть мучается.